Джон Макдональд - Трэвис Мак-Ги

Оставшись во Флориде, Гуля не стала продавать "Лань". И мы понимали ее. Это была наименее горькая память о лучших днях. Она так и жила на боту яхты, и не было в Бахья Мар человека, который не считал бы себя ее другом. В колледж она возвращаться не захотела. Всему на свете не научишься, а в том, что она не могла сделать сама, ей был готов помочь каждый. Но вскоре из всех готовых помочь явственно выделился один, и никто не был против: Ховард Бриндль. Его давненько не видали в округе, но раз появившись возле Гули, он взялся вести ее хозяйство с такой невозмутимостью, словно делал это всю жизнь. Он никогда не бездельничал. Он всегда появлялся вовремя и не гнушался никакой работы.

Когда его постоянство стало чем-то большим, чем просто дружеская услуга, весь городок единогласно решил, что так, наверное, будет лучше. Мы с Майером взяли на себя нелегкую роль родителей взрослой дочери и всячески изводили Говарда.

Майера это получалось великолепно: "Ты хочешь чего-нибудь добиться в жизни, Говард? Кем ты собираешся стать? Или ты решил, став счастливым молодоженом, остаться им на всю жизнь?"

Один из таких разговоров происходиол на борту моей "Молнии". Говард посмотрел на нас задумчиво и озабоченно, и сказал:

- Мы часто говорили об этом - я имею ввиду, мы с Гулей. Так что все решено. Гуля знает, у меня почти нет этом, как ее... ну, деловой хватки. Хотя меня, конечно, не устраивает вариант, при котором мы просто проживаем те деньги, что оставил ей отец. Гуля вовсе не хотела этих денег, по крайней мере, не такой ценой. С другой стороны, если бы мой отец оставил такие деньги мне, то почему бы не жить спокойно, раз есть деньги? Опять же, как можете вы определить, стоящим делом я займусь, или нет? Гуля говорит, что ей все равно, потому что денег на счету больше, чем мы способны потратить на жизнь. Пока что мы хотим жить на "Лани", как и прежде, и для начала объехать вокруг земного шара - никуда не торопясь и ни от кого не завися, пусть на это уйдет даже три или четыре года. Но это не значит, что ьы не желаем делать ничего другого, вовсе нет. Если нам подвернется что-нибудь действительно стоящее, мы тут же за него возьмемся. Нам открыто столько возможностей. Но если не подвернется ничего, мы тоже не будем этим уж очень огорчены. Мы давно уже все решили.

- Может, - не без ехидства начал я, - ты захочешь начать оттуда, где закончил Тед?

- Об этом я тоже думал. Он явно собирался в новое плаванье. Но мы с Гулей не сможем размотать весь клубок. Она сказала, что еще раньше обыскала всю бухту, и ничего не нашла. В банке он тоже не оставил ни записей, ни своих заметок. Мы вместе обыскали все судно. Мы искали три дня, целых три дня, дюйм за дюймом. Ничего. Совсем ничего. Да и к лудшему. Какого черта я буду искать себе в океане? Что мне такое нужно, чего у меня еще нет?

Итого, было сделано три обыска. Первый совершили еще мы с Майером, как только узнали о его смерти - в ту же ночь, еще до света. Не для себя, конечно. Для его дочери.

По большому счету Говард был прав. Они были молоды, и легко можно было заметить, что они счастливы быть просто вместе и не тревожиться ни о чем. Так что свадьба не замедлила. К тому же, они всерьез решили отправиться вокруг света, а это требовало больших работ на яхте, замены механизмов, прокладывания курса, изучение навигационных карт и лоций, улаживания дел в банке и так далее. Так что дел у них было по горло. И вскоре мы видели, как "Лань" отчаливает под крики толпы и чаек, уходя в открытое море...

И вот я снова был на ней - впервые с того ноябрьского утра, когда мы провожали счастливую пару, и было это больше года назад.

Я разглядывал яхту, как старую знакомую, которую рад видеть вновь. И меня почти передергивало от комьев какого-то вымазанного в дегте дерьма, налипшего на благородную тиковую палубу. Если яхта с честью пронесла тебя через все волны и глубины из одного надежного порта в другой, она заслуживает хоть сколько-нибудь внимательного отношения. Ее терпеливое безмолвное свидетельствование нагляднее всего показывало глубину трещины в юной семье. Днище, должно быть, уже сплошь залосло зеленой бородой водорослей, вдруг подумал я. Она, наверное, и десяти миль не проплывет без ремонта. Я невольно помрачнел, чувствуя себя как-то неуютно и даже виновато, несмотря на ясное солнышко и прятный ветерок.

Говард вернулся, и я встал и пошел за ним на корму. Вид у него был взерошенный, рубашка на спине намокла от пота. Он сказал, что с еще одним парнем устанавливали мачту их общему приятелю, какому-то Джеру.