Росс МакДональд: Бородатая леди

Росс Макдональд

"Лью Арчер"

Бородатая леди

перевод Л. Романова

Я постучал в дверь, и она подалась, ибо не была заперта. Я вошел и огляделся. Студия своим высоким потолком и приглушенным светом напоминала сарай. Высокое окно выходило на север и было завешено плотной материей, из которой шьют монашеские сутаны. Поэтому утренний свет не мог проникнуть в комнату. Я нашел рядом с дверью выключатель и включил свет. Несколько люминесцентных ламп, висящих на стропилах, заморгали и загорелись сине-белым огнем.

Этот безжалостный свет осветил странную женщину. Всего лишь набросок, нарисованный углем на мольберте, но мне стало не по себе. Она сидела на стуле в свободной позе. Обнаженное тело, стройное, округлое, на него было приятно смотреть. Лицо же оказалось ужасным, ибо то был мужчина. Пушистые брови почти скрывали глаза. Отвисшие, как у моржа, усы обрамляли рот, а густая борода прикрывала грудь.

Дверь скрипнула. В дверях появилась медсестра в белой накрахмаленной форме. Лицо ее, казалось, тоже было немного подкрахмалено, хотя не настолько, чтобы окончательно испортить его прелестные черты. Черные волосы гладко зачесаны назад.

- Можно спросить, что вы здесь делаете?

- Можно. Мне нужен мистер Вестерн.

- Что вы говорите? А вы не искали его за картинами?

- Он проводит здесь много времени?

- Нет. И вот еще что. Он не принимает в студии посетителей, когда сам отсутствует.

- Извините. Дверь была открыта, и я вошел.

- А теперь можете выйти.

- Подождите минуточку. А Хью не болен?

Она посмотрела на свою белую форму и отрицательно покачала головой.

- Вы его друг? - спросил я.

- Стараюсь им быть, - сказала она, слабо улыбаясь. - Но это не так-то просто. Я его сестра.

- Та сестра, о которой он все время рассказывает?

- У него всего одна сестра.

Я стал рыться в своих военных воспоминаниях.

- Мэри. Ее звали Мэри.

- Меня все еще зовут Мэри. А вы его друг?

- Думаю, что да. Во всяком случае, я был его другом.

- Когда? - Вопрос был задан резко. Я понял, что она не одобряет друзей Хью, вернее, некоторых из них.

- На Филиппинах. Он был в моей группе военным художником. Кстати, моя фамилия Арчер. Лью Арчер.

- А, понятно.

Ее неодобрение ко мне не относилось. Пока. Она протянула мне руку. Рука была прохладной и твердой, что соответствовало ее прямому и спокойному взгляду. Я сказал:

- По рассказам Хью у меня сложилось другое представление о вас. Я думал, что вы еще школьница.

- Это было четыре года назад, не забывайте. За четыре года человек может вырасти, ведь так?

Для своего возраста она была слишком серьезной девушкой. Я сменил тему.

- В газетах Лос-Анджелеса была реклама о его выставке. Я сейчас еду в Сан-Франциско и решил по пути остановиться здесь, чтобы с ним повидаться.

- Он будет рад вас видеть, я в этом уверена. Пойду разбужу его. Он долго сидит вечерами и поздно встает. Садитесь, мистер Арчер.

Все это время я стоял, закрывая спиной бородатую голую девицу на холсте. Когда я отошел в сторону, девушка увидела набросок, но и бровью не повела.

- Ну и что же будет дальше? - только и сказала она. Но я задумался, что же произошло с чувством юмора моего друга. Стал оглядывать комнату, чтобы найти объяснение этому ужасному наброску.

Это была типичная рабочая студия художника. Столы и скамейки завалены разными принадлежностями, необходимыми для художника: палитры и измазанные краской кусочки стекла, картонки для эскизов и дощечки для снятия лишней краски, многочисленные разноцветные тюбики. Картины разнообразных размеров, только начатые или почти законченные, висели или стояли на полу у стен, обтянутых мешковиной. Некоторые из них казались мне странными и непонятными, но все же не до такой степени, как эскиз на мольберте.

Кроме картин, в комнате была еще одна странная вещь - на деревянном косяке двери, на уровне глаз, были глубокие круглые углубления. Они выглядели так, будто какой-то сверхчеловек ударил несколько раз своим огромным кулаком. Таких выбоин было четыре.

- Хью нет в его комнате, - сказала девушка, появившись в дверях. Голос ее был до странности невыразительным.

- Возможно, он рано проснулся...

- Его кровать не тронута. Он не ночевал дома...

- Не стоит волноваться. Ведь он взрослый человек.

- Это верно. Но он не всегда ведет себя, как подобает взрослому, говорила она спокойно, но чувствовалось: ее что-то волнует. Я не мог понять, страх это или гнев. - Он на двенадцать лет старше меня, но все еще ребенок, стареющий ребенок.