Валентина Андреева - Два крепких орешка для Золушки

— Ч-черт порхатый… — обозвала его Наташка, спускаясь с лавочки. — Много шума из ничего. Че орешь-то? Не видишь, люди в гости приехали. Сюрпризом.

— Сюрприз — сломанная калитка, что ли?

— А ты кто такой? Ир, ты не знаешь, кто он такой? Не знаешь. И я не знаю.

— Да никто! — прорвавшееся возмущение усилило громкоголосость мужичка. — Сосед я по правую руку. Иду мимо, смотрю, калитка оторвана…

— Она и была оторвана.

— Нет, не была. Знакомые хозяев вместе со своей живностью час назад уехали, просили меня замок купить и на калитку навесить. Старый сломался. Денег оставили. Во…

Мужичок вытащил из пакета упаковку с новым замком и потряс ею, демонстрируя нам.

— Пока бегал в магазин, вы мне объем работы удесятерили.

Ни слова не говоря, я достала из сумки сто рублей и вопросительно покосилась на Наташку.

— Много! — рассудительно заметила подруга. — Ну так и быть, бери, уважаемый, за вредность. Да, ты, случаем, в церковном хоре не поешь?

— Пою. Святое дело. Но деньги возьму.

Расстались мы очень мирно и быстро. К машине я летела, опередив Наташку. Хотелось связаться с Черновым в спокойной обстановке.

— Давай-ка подробности про звонок, — тронувшись с места, потребовала подруга. — Кажется, я легкомысленно к нему отнеслась, списав на хулиганство Чернова. Что-то его содержание начало меня серьезно беспокоить. Насчет съемки скрытой камерой, ясно. Я другое не поняла — ты, что, ведешь подрывную работу против укрепления рубля? Далась тебе эта Америка с ее кризисными заботами о долларе! Тебе своих забот мало? И при чем тут вокзальная ячейка со взрывными гарантиями?

Я отняла от уха бесполезный в данный момент телефон — после третьего сигнала Чернов отключился.

— Вот так и рождаются слухи, Наталья. Звонил не Чернов, а какая-то баба, требовала десять тысяч евро.

— Почему не долларов?

— Вот и меня это заинтересовало.

— Ты правильно торговалась. Пока доллар отстает, нам это выгоднее. И что эта баба предлагает за такие деньги — десять суперсовременных моющих пылесосов? А тебе, значит, нужны гарантии, что все они влезут в багажную ячейку?

— Десять тысяч евро мы должны заплатить за то, чтобы иметь эксклюзивное право на обладание диском, запечатлевшем процесс убийства сторожа и кражу у него сумки. Убийца — Ольга, мы — соучастники.

— Так ты это серьезно?

Наташка резко затормозила, и я рывком подалась вперед, вспомнив, что забыла пристегнуться.

— Ну-ка внятно подтверди, что нас шантажируют.

Не отрывая от подруги честных глаз, я сокрушенно кивнула головой, лихорадочно соображая, какое время Наташка затратит на истерику. Но подруга мои ожидания не оправдала. Истерики не случилось. Она спокойно заявила, что никакой съемки не было. И когда я попыталась возразить, резко меня оборвала:

— Не было никакой съемки!!!

— Копия отснятого материала ждет нас на вокзале, потом надо заехать в Ольгину квартиру.

— Не дождется! — мрачно заявила Наташка и откинула голову на подголовник.

— Все не так страшно. — Я постаралась придать своему голосу максимум беспечности.

— Конечно. Худо-бедно отбудем срок… ни за что и выйдем на волю. Как раз к пенсии. Не знаешь, женщины тоже работают на лесоповале?

— По-моему, там сейчас даже и мужской контингент осужденных не работает. Все, что можно, давно вырубили.

— Хорошо. Мне не нравится, когда лес губят. С другой стороны — опыт опять же. Вернемся после отсидки на дачу, а на участке все лесом поросло… Садись, поехали на вокзал, потом к Ольге. Ключи в моей сумке.

— Так я давно сижу. Наталья, не бери в голову. Ну хочешь, я тебе расскажу, как делалось это кино?

— Ты что, была правой рукой режиссера? А мне, значит, выпала разорительная роль продюсера. При этом главная героиня безумной экранизации ее собственных хождений по мукам живет себе припеваючи с личной охраной в подполье и в ус не дует. Дай сюда свой мобильник! Сейчас я достану Чернова из-под земли и опять урою!

Наташка протянула руку за телефоном, я и не думала сопротивляться. Более того, злорадно наблюдала, как она пытается вызвать на разговор безответного детектива. Но к моему великому удивлению, Чернов после третьей попытки все-таки отозвался. Форс-мажор! Иными словами, непреодолимая сила Наташкиного гнева сломила стойкое сопротивление Андрюши.

— Я тебе не Ирина Александровна! Я тебе Наталья Николаевна! — заорала подруга в трубку, не дав детективу возможности отыграться на мне по полной программе. А дальше она понесла такое, что я и сама струхнула. В таком свете мне ситуация не виделась. Если коротко, то мы с Наташкой в полшаге от долговой ямы и в пяти сантиметрах от зоны бывшего лесоповала. И деваться нам с ней, кроме как в дальнее зарубежье, некуда. Но и там без личного самолета не сладко, ибо везде хорошо, где нас с ней нет. К тому же у меня фобия к перелетам.