Джон Берли - Детектив Уайклифф и охота на диких гусей

Там, съежась под дождем, стоял человек в макинтоше и с кожаной сумкой в руке.

— Я Уоддингтон, пришел повидаться с Дэйвом Клементом. Он меня ждет.

Мужчина сделал осторожный шаг вперед, и Джозеф неохотно отступил в сторону.

— Вы бы лучше прошли через магазин, — пробурчал Джозеф. Он хлопотливо закрыл дверь и отворил другую, ведущую в темное пространство торгового зала. — Сюда!

Не зажигая света, Джозеф уверенно прокладывал путь сквозь бесформенные груды антикварных предметов, но только когда он дошел до противоположной стены, где была дверь конторы, и наконец включил свет, Уоддингтон смог последовать за ним.

Он вышел в освещенный магазин, моргая сослепу, словно разбуженная сова. Уоддингтон был длинный, сутулый и бледный, будто вырос в подземелье. И тем не менее, он следил за собой, что было видно из того, как тщательно подбриты края его бакенбардов, переходящие в усы. Войдя, он оглядел контору с некоторым подозрением:

— А где Дэйв?

— Его нет дома, но я жду его с минуты на минуту.

А Дэвид Клемент в это время стоял голый в душе и намыливался. Он разительно отличался от брата — тщедушный, темный, тонкокостный, с тонкими, почти женственными чертами. Ему было слегка за тридцать, а вот девушке, что лежала в постели, еще не хватало до этой цифры несколько лет.

— Что это сегодня за спешка такая? — девица перекинула голые ноги с кровати, глядя на него и поглаживая свои груди.

— Уодди должен прийти часов в восемь.

— Уодди? А чего ему надо?

Клемент потянулся за полотенцем.

— Не знаю наверняка, но могу догадаться.

— Он может устроить неприятности?

— Только на свою голову. Он ублюдок, вот он кто.

— Но ты ведь не позволишь, чтобы они тебя отговорили?

— Вот уж нет! — он вытерся, вышел из ванной и встал перед нею: — Я уже говорил тебе, Мо, я решился, и ни они и никто не сможет мне помешать теперь.

— А когда?

— Ну, через месяц. Или полтора. Зачем особенно спешить, верно? Мне надо сделать еще пару вещей — толкнуть «Манну» для начала. Я уже поместил объявление в «Лодочном обозрении». Газета выйдет через неделю, и я уверен, сразу посыпется масса предложений. Такие яхты, как «Манна», в это время года отлетают, как горячие пирожки.

Но девушка все еще глядела озабоченно.

— Слушай, а Уодди пришел сам по себе, или его послали?

Клемент пожал плечами.

— Наверно, это проделки Чоки. Чоки — порядочный дерьмец, но он всегда четко просчитывает, что и где ему светит, прежде чем возьмется за что-нибудь.

Клемент натянул трусы и взял свою рубашку. Девушка встала с постели и пошла в душ. Она надела купальную шапочку и подоткнула под нее свои длинные темные волосы.

— Завтра мы увидимся?

— Знаешь, Мо, я думал провести весь день на яхте — подготовить ее к продаже.

— Захвати меня, я хочу поехать с тобой.

— Брось, ты же работаешь в ночную смену. Тебе надо побольше спать, чтобы оставаться такой же классной девчонкой.

Она помолчала, открывая краны душа и регулируя теплоту воды.

— Дело, наверно, не в яхте. Ты нашел какую-нибудь девку!

— Слушай, не говори глупостей, Мо!

— Тогда возьми меня с собой, я же тебя прошу!

— Ладно, посмотрим.

Клемент стоял уже одетым перед зеркалом и причесывался.

— Я спешу. Мне совсем не хочется, чтобы этот болтун Уодди долго трепался с моим братишкой Джозефом.

Клемент вышел из спальни, прошагал через гостиную к малюсенькому холлу, где на вешалке висел его мокрый макинтош. Он натянул плащ и, уже в спешке, захлопнул за собой дверь квартиры.

На Годолфин-стрит дождь лил не переставая. Держась поближе к карнизам домов, он быстро прошел по улице до конца, затем свернул влево на Бир-стрит, где на узкой пустынной мостовой тускло поблескивали в свете фонарей многочисленные лужи. Единственным признаком жизни тут был ярко освещенный ресторанчик напротив антикварной лавки.

Сквозь витрину лавки Клемент разглядел слабый свет в задних помещениях конторы. Он вошел в дом через боковую дверь и бесшумно прокрался через магазин, так, чтобы оказаться у дверей конторы раньше, чем Джозеф или Уоддингтон заметят его появление. Эти двое сидели по две стороны стола, а между ними на большом листе промокательной бумаги лежали шесть пресс-папье.

— Хэлло, Уодди! — сказал Дэвид. — Принес на продажу что-то интересненькое, а?

Воскресенье. После двух недель промозглой, дождливой непогоды казалось совершенно справедливым, что весна наконец началась. Воздух был чист и свеж, и гладкая поверхность воды в устье реки слепила глаза солнечными бликами. Скоро супруги Уайклиффы, если позволит погода, перестанут принимать у себя друзей, а займутся садом, своими обожаемыми камелиями, магнолиями, азалиями и рододендронами. Они будут перекусывать наскоро прямо на свежем воздухе, а потом трудиться вновь до позднего вечера, и укладываться спать досмерти уставшими, но с приятным чувством выполненного долга и достигнутого согласия с природой.