Жан-Мишель Риу - Свидание у Сциллы

— Итак, что вы намерены делать?

Я колебался. Одно из двух: либо я верю в искренность Поля Мессина, либо подозреваю его во лжи. В глубине души я склонялся к первому и решил поступать в соответствии с этим.

Ворошить эту историю следует лишь в том случае, если смерть Хентца напрямую связана с тайной Мессинов. Но Поль Мессин не имел отношения к тайне — разве что молчал в ответ на угрозы. Мессин осознал свою ошибку. Теперь понятно, что любой, кого преследовал Хентц, испытал облегчение, даже если не желал ему смерти.

Из воспоминаний Матиаса Скриба о Хентце я сделал определенный вывод. Не сомневаюсь, они любили друг друга. То, что они вместе пережили, казалось значительным и трогательным. Я не согласен с Мессином, что Хентц манипулировал другом, отправляя его в огонь и надеясь воспользоваться выгодами скандала. Все, что я прочел и услышал о Хентце, привело меня к мысли, что он был склонен к крайностям, но талантлив. Он раздражал Мессина своим бунтарским духом. Скриб был прав, спрашивая себя, воспользуется ли Хентц тайной Мессинов. Я твердо убежден, что он не хотел этого. Хентц остановился гораздо раньше. Не он ли говорил Скрибу, что лучше промолчать? «Храни свою тайну при себе». Эти слова сказал Хентц Скрибу в пятницу, за несколько часов до смерти. Хентц орал. Хентц угрожал, но не более того. Я уверен, что прав.

Рассказав тайну Мессинов, я ничего не изменил в этой истории, не раскрыл мотивацию гибели Хентца, зная, что Сетоном руководили особые причины. Опубликовав то, что мне известно, я вынудил бы Поля Мессина защищаться и, таким образом, убить Хентца вторично. Выявить неблаговидные поступки интеллектуала — значит опорочить его память. Я подумал о родителях Хентца и Скрибе, хранящих воспоминания об обожаемом сыне и друге. Рассказав, я не разрешу, напротив, усложню ситуацию. Причалив у Сциллы, эта история дальше не пойдет. Позади нее — только ад.

— Что вы решили? — снова спросил Мессин.

— Лучше всего, полагаю, забыть эту историю. Никто не выиграет оттого, что мы разбудим страсти. Сказать плохо о вас, о вашем деде, о Хентце? Зачем?

Мессин, казалось, успокоился.

— Значит, вы ничего не сделаете.

— Ничего или почти ничего. Я записал факты. Это я себе обещал. Потом верну в Сциллу то, что ей принадлежит. Таково мое решение.

Мессин нахмурился.

— Исповедь — акт священный. Вам нельзя писать об этом. Рукопись могут снова обнаружить.

— Не беспокойтесь. У Сциллы за этим следят. Написав несколько страниц, я доверю их заботам Мориса. Он знает, где спрятать эту историю, да так, что никто не догадается. Не бойтесь, когда-нибудь он тщательно выберет того, кто достоин это получить.

— Вы того же мнения? — Мессин взглянул на Мориса, и тот кивнул. — Значит, вы знаете о моем деде и о Скрибе? — удивился Мессин. Морис снова кивнул. — Когда вы решите снова раскопать прошлое? — спросил Мессин.

— Тайны как вина, их надо уметь хранить, — ответил Морис. — Сцилла — подходящее место для того, чтобы прятать сокровища и секреты. Здесь все заполнено книгами, о многих из них никто никогда не узнает. Возможно, так будет и с вашей. Успокойтесь, что бы ни произошло, вас здесь всегда хорошо примут. — С этими словами Морис исчез.

Я обещал Мессину изменить имена, места и даты событий.

— Банкир будет без имени, без лица и возраста. Все следы я уничтожу. Моя цель — не обвинить вас, а позволить кому-то открыть для себя эту историю и, может быть, придумать другой конец. Душа и разум подсказывают мне, чтобы я забыл ее навсегда. Правильно ли это, решать будущим исследователям. — Мессин, конечно, предпочел бы, чтобы я уничтожил и рукопись, и исповедь. Однако с моим решением согласился. А что ему возразить? Посмотрев на часы, он вспомнил о бесчисленных телефонных звонках, которые предстояло сделать, о совещании с директорами и многом другом. Для его спокойствия я добавил: — Вы уходите не с пустыми руками. К вашему богатству прибавились обещанные мной акции.

— Кстати, — спросил Мессин, — кто из акционеров издательства хочет расстаться со своим капиталом?

Я назвал ему имя и сказал, что этот человек перекупит не семь, а пятнадцать с половиной процентов.

— Надеюсь, что это только начало прочных отношений, основанных на полном доверии.

Мессин улыбнулся и пожал мне руку. За нами опустился тяжелый красный занавес Сциллы.

А вам, дорогой акционер, мне остается только пожелать удачи. Не верьте случаю. Если вы наткнетесь на эту историю, если найдете тайник, знайте: вас привели туда. У Сциллы все решают за вас, и я тому доказательство.