Жан-Мишель Риу - Свидание у Сциллы

К этому логическому заключению пришел бы любой, не будь Клауса с его тремя словами: «Твоя тайна здесь». Эта книга скрывала то, что, возможно, объясняло убийство Клауса. И это надо искать в разделе о 13 сентября 1943 года. Таково было мое убеждение.

Для очистки совести я проверил, все ли остальные дни на месте. Я перелистал целый год жизни, в котором отсутствовал единственный день — 13 сентября. Все мои вопросы снова ожили. Произошло ли нечто столь серьезное, что Мессин решил это скрыть? Почему он убежал от партизан с бриерских болот? Не там ли содержатся факты, напоминающие образ героя и позволяющие злословить Филиппу де Кампо? Ответы знали только Симон, Пьер и Марсель, но двое уже умерли.

Читатель догадается о ходе моих рассуждений. А вдруг Пьер жив и ответит на мои вопросы? Для этого мне нужно узнать несколько больше о человеке, чью фамилию Мессин даже не назвал. Проверив свои записи, я понял, что сведений очень мало: Пьеру приблизительно лет семьдесят пять, он сын крупного чиновника. Стал ли Пьер, как обещал, министром республики? По памяти я насчитал шестерых политиков с именем Пьер, но кто из них дружил с Марселем Мессином?

Внезапно меня осенила мысль, что список можно сократить. Есть ключ к ребусу: надо найти того, кто знает о некоем Пьере, бывшем участнике Сопротивления, лет семидесяти пяти, возможно, министре, но самое главное, друге Марселя Мессина. Я взглянул на телефон, все еще заваленный диванными подушками, и вспомнил об обещании, данном Ребекке. Я должен позвонить ей. И я позвонил.

Ребекка знала Мессинов долгие годы, работая еще во времена предка, и обладала хорошей памятью. Если есть человек, способный указать мне верный путь, то это только она. Но Ребекка сделала больше: она назвала мне фамилию — Пьер-Эжен Гено, не министр, но чиновник с высоким положением. И дала мне его адрес: улица Фельян-тинок, 12, в Нейи. И телефон.

— Я знала его еще во времена моей работы ассистенткой. Ну и работка была. Например, устраивать обеды предка. Я очень хорошо помню Гено. Марсель приглашал его в Сциллу каждый год в один и тот же день — 13 сентября. Какая память, а!

Но драгоценная информация досталась мне не даром: пришлось выслушать целый рассказ. Я снова вернулся в настоящее, в субботу, после обеда. Удрученная горем, Ребекка рассказала о том, чего я не знал. Венки, кортеж, протокол… Было из-за чего остаться без сил. В голосе слышалась неимоверная усталость. Похороны закончатся, время пройдет, и смерть Клауса станет фактом. Мало-помалу следы его жизни сотрутся. Даже Ребекка уже говорила о нем в прошедшем времени.

— Это был очень скрытный человек. Я думала, что хорошо его знаю, но, взявшись за биографию, обнаружила массу черных дыр. Он то появлялся, то исчезал. Отдельные годы абсолютно неизвестны. Вот после его журнала ты что-нибудь знаешь?

— «Все ужасно»?

— Да, после «Все ужасно». Сплошной туман. Куда он ездил, что видел? Настоящая головная боль. Немыслимо проследить. Я озаглавила так: «Таинственные годы». Что скажешь?

Я ответил, что ее идея мне кажется превосходной. Ребекка удивилась, узнав, что я тоже наткнулся на тайны Клауса. И та, что скрывалась в книге Мессина, не была единственной. Как и Ребекка, я ничего не знал о том, что происходило после закрытия журнала. Клаус отправился в кругосветное путешествие. Пока он гулял по свету, я заканчивал учебу, вытирая библиотечную пыль. Я воображал его птицей, а себя насекомым. Тибет, Китай, Куба… Клаус путешествовал тайно, скрывая места пребывания и скрываясь от людей. Издалека и нерегулярно он отправлял свои статьи окольными путями в журналы, и те боролись за право печатать их. Мне передавались гнев и возмущение Клауса, меня волновали его расследования, будоражившие умы кабинетных мыслителей. Он встряхивал нас, нарушая тишину и порядок. Клаус Хентц исчезал, потом снова появлялся в какой-нибудь стране, где его окутывали новые тайны. Чили, Гаити, Корея… Появлялись статьи. Взрывались бомбы. Рядовой интеллектуал не переставал волноваться.

— Я составила его биографию, как могла. Ты мог бы помочь мне, но телефон у тебя без конца занят!

Чем я мог помочь Ребекке? Клаус писал другим, мне — никогда. Я сам написал ему из ревности, решив отправить записку его родителям по адресу: улица Аполлинера, 3, Версаль. Адрес остался у меня со времен учебы в пансионе. Может, они давно переехали? Как-то я решил навестить их, но, подумал, отказался от этой мысли, Клаус этого не одобрил бы он не любил, когда вступают в контакт с его родными. Я отправил свою записку в один из журналов, публиковавших Клауса, и стал ждать. Ответ пришел вместе с материалом с Амазонки. Клаус рассказывал в статье о массовых убийствах индейцев, среди них у него были друзья. Бойня происходила на его глазах. Это напомнило ему о дорогих существах, о тех, кого он потерял и кого ему так не хватало. В постскриптуме Клаус просил передать всем, кто ему написал, что назначает встречу через месяц у воскресного экспресса. В указанный день я пришел на Версальский вокзал, к поезду на Алансон. С последним свистком появился Клаус, загорелый, худой и обросший.