Иван Мотринец - Красиво жить не запретишь

— Может, дадим слово следствию? Пусть расставит точки над «i».

— Предварительные, — уточнил Иванцив. — Итого задержаны Федосюк и Усенко. Первому предъявлено обвинение в нанесении тяжких телесных повреждений с угрозой для жизни. Действия умышленные. Возможны и другие обвинения — следствие только началось. Усенко — фигура колоритная, тянет на несколько статей. Попытка похищения или убийства находящейся в больнице Назаренко организована им. Через заведующего известной вам мастерской наладил сбыт икон, картин, старинных книг иностранцам.

— Откуда дровишки? — поинтересовался Иволгин.

— Выясняем. Но один канал впечатляет: музей украинского искусства. Кстати, задержанный вместе с Федосюком и Усенко Роман Титарчук — сын смотрительницы этого музея. В тот день он доставил Усенко четыре редчайшие книги, две старинных гравюры и серебряный чайный набор.

— Мать снабжала? — прервал неторопливую речь следователя Скворцов.

— Там — золотое дно, из которого может зачерпнуть едва ли не каждый. Многие экспонаты, находящиеся в хранилище, не изучены и не оценены. Никаких проверок, ревизий не было отродясь, кроме одной, недавно. Заглянул в музей народный контроль и был потрясен тем, что доступ к ценностям практически свободен. Мы вряд ли сможем установить, сколько времени — месяцев, лет продолжалось хищение. Одно успели: гражданин Польши, побывавший два дня назад в мастерской, задержан на границе — «багаж» его все еще оценивают специалисты.

— Ясно. Медсестра из реанимации — тоже не эпизодическое лицо?

— Она — давняя знакомая Усенко. Доставала наркотики, спекулировала дефицитными препаратами. Она же открыла в тот злополучный вечер окно. И вышла на Веру.

— А Вера? — задал важный для себя вопрос Вознюк.

— Доверчивая и добрая душа. Слава Богу, что не пострадала.

— Значит, Олег, которого она скрывала, был приговорен Усенко и компанией?

— Безусловно. Те двое, которых задержали у двери квартиры Веры, прибыли именно с целью убрать его. Стрелял в сержанта в больнице, как мы верно вычислили, именно Олег.

— Установили, откуда у них оружие? — хмурясь, спросил Иволгин. Он курил сигарету за сигаретой и был не в духе.

— Выясняем. Итого, в деле об убийстве Черноусовой мы не продвинулись и на полшага. Федосюк ее не убивал.

— А Жукровский?

— Маловероятно. Но Федосюк утверждает, что убил Жукровский.

— Мотивы?

— Они, пожалуй, есть, учитывая показания Федосюка, данные им по поводу вкладов в Сбербанке. Это часть тех денег, которые Жукровский получил от родителей абитуриентов и которые ему нужно было им вернуть, дабы погасить скандал. Черноусова якобы согласилась отдать деньги, но действовала, видимо, в сговоре с Федосюком. Одна рука Черноусовой, думаю, отдавала Жукровскому деньги, вторая, с помощью Федосюка, подменила дипломат, врученный только что. Далее эту сумму разделили, полагаю, хотя мы никогда не узнаем, как было в точности. Черноусова унесла с собой в могилу немало грязи.

— Как видите, все пути ведут в Рим. Жукровский! — Вознюк не мог сдержать своих эмоций.

— Да, мотив у него — вполне, — поддержал Иволгин. Правда, не забывайте о денежном переводе. Нестыковочка.

— И все же нам есть с чем предстать — на «ковре», — напомнил Скворцов. — Федосюк, Усенко и иже с ними.

— Шею будут мылить за Черноусову, тем более, что и время теперь работает не в нашу пользу, — заключил Иволгин. — Тем более, Жукровский странствует. Хотя мы и сами предприняли меры к его задержанию, но уповать можно только на случай.

— Василий Анатольевич, честное слово, не надо так! — взмолился Скворцов. — Какой-никакой, а на улице нашей праздник. И в городе все же стало почище. А на «ковер» нам идти не в первый и не в последний!

— Что ты меня уговариваешь, капитан? И я говорю: молодцы! Но к выволочке надо быть готовыми.

К трем подоспела новость, заставившая отменить совещание: в Ялте задержан Жукровский, задержан случайно, по делу об ограблении гражданки ФРГ Герды Зиберт. Жукровский допрашивался в качестве свидетеля и был опознан как находящийся в розыске. Ялта готова передать Жукровского львовянам.

Последним рейсом в Крым полетели Николай Вознюк и сержант Тупицын. Утром следующего дня весь райотдел жил ожиданием. Иволгин и Скворцов засели, не сговариваясь, за бумаги, у каждого скопилось немало дел, требующих надлежащего письменного оформления. В одиннадцать к Иволгину заглянул Иванцив:

— Сегодня здесь не угрозыск, а сплошная канцелярия.