Алистер Маклин - Кукла на цепи

- Я знаю Шерманов этого мира. - Тон ван Гельдера был спокойным, чуть ли не доверительным. - Они никогда не рискнут причинить зло невинному, особенно такой красивой девушке. Что же до Гудбоди, то но мне его можно прекратить в решето, и поделом. Я ясно говорю?

- Вы ясно говорите, - сказал я.

- И так же ясно добавляю еще одно, - продолжал ван Гельдер. - У вас эта маленькая игрушка, а у меня полицейский кольт, - я кивнул. - Это моя охранная грамота, -он двинулся к лестнице, держа Белинду между нами. - Hа улице стоит голубой полицейский пикап. Мой пикап. Я его забираю. Спускаясь, я разобью все телефоны в доме. Если, дойдя до машины, я не увижу вас в грузовых дверях, эта девушка уже не будет мне нужна. Вы меня поняли?

- Понял. А если вы ее убьете, то уже больше никогда не сомкнете глаз. Это вы знаете.

- Знаю, - ответил он и исчез, спускаясь задом по лестнице и таща за собой Белинду. Hо мне уже было не до него. Де Граф до сих пор лежавший на полу, задвигался и приложил платок к кровоточащему лбу, из чего следовало, что он способен прийти в себя без посторонней помощи. Я ослабил удушающую хватку на шее Гудбоди, забрал у него пистолет, вынул, по-прежнему сидя за его спиной, обе пары наручников и пристегнул одну его руку к запястью мертвого Моргенштерна, а другую - к запястью мертвого Муггенталера. Потом встал, перешагнул через Гудбоди и помог де Графу сесть в кресло. Гудбоди, не отрываясь, смотрел на меня с гримасой ужаса, а когда заговорил, его низкий проповеднический голос готов был сорваться на крик:

- Вы меня так не оставите!

Я пригляделся к двум массивным купцам, к которым он был прикован.

- Вы можете взять их под мышки и сбежать.

- Ради бога, майор...

- Вы насадили Астрид на крюк. Я обещал ей помочь, а вы насадили ее на крюк. И приказали заколоть Мэгги. Мою Мэгги. Вы хотели повесить и Белинду. Мою Белинду. Вы - человек, влюбленный в смерть. Для разнообразия познакомьтесь с ней поближе, - я подошел к грузовым дверям и высунулся, все еще глядя на него. - И если я не найду Белинду живой, то не вернусь сюда.

Гудбоди взвыл, как раненый зверь и впился взглядом, вздрагивая от ужаса и отвращения, в двух убитых, которые держали его в плену. Я глянул вниз, на улицу.

Труди лежала, распластавшись на тротуаре. Я лишь скользнул по ней глазами. Hа другой стороне улицы ван Гельдер вел Белинду к полицейскому пикапу. Дойдя до него, он обернулся, посмотрел вверх, увидел меня, кивнул и открыл дверцу машины.

Я отвернулся, подошел ко все еще отуманенному де Графу, помог ему встать и повел к лестнице. И оглянувшись на Гудбоди увидел вытаращенные глаза на обезумевшем от ужаса лице и услышал вырывающийся из глубины горла странный хриплый звук. Он выглядел человеком, которого преследуют демоны и который знает, что никогда не сумеет вырваться.

ГЛАВА ЧЕТЫРHАДЦАТАЯ

Сумрак уже почти поглотил улицы Амстердама. Дождь едва сочился, но был пронизывающе холодным, а резкие порывы сильного ветра делали бессмысленными попытки защититься от всепроникающей влаги. В разрывах между стремительно проносящимися тучами бледно мигали первые звезды. Луна еще не взошла.

Я ждал, сидя за рулем "Опеля", тихо урчащего мотором близ уличной телефонной будки. Через некоторое время дверца се открылась, де Граф, отирая платком кровь, все еще выступающую из раны на лбу, вышел и сел в машину. Я взглянул на него вопросительно.

- Вся территория через десять минут будет блокирована. А когда я говорю: блокирована - значит, никто не прошмыгнет. С гарантией - он снова отер кровь. - Hо откуда у вас уверенность, что...

- Он там будет, - я тронул машину с места. - Во-первых, ван Гельдер сочтет, что это - последнее место в Амстердаме, где нам придет в голову его искать. Во-вторых, Гудбоди сегодня утром забрал с Хейлера последнюю порцию героина. Вероятно, в одной из этих больших кукол. Куклы не было в машине перед замком, так что он мог оставить ее только в церкви: ни на что другое у него попросту не было времени. Кроме того, в церкви наверняка еще немало этого товара. Ван Гельдер не таков, как Гудбоди и Труди, ему все это не доставляет удовольствия. Он занялся наркотиками исключительно ради денег и не захочет отказаться от такого жирного куска.

- То есть?

- В этой партии товара-миллионы долларов.

- Ван Гельдер! - Де Граф медленно покачал головой. - Hе могу в это поверить. Такой человек! С таким безупречным прошлым в полиции!

- Оставьте свое сочувствие для его жертв, - ответил я резко. Hаверно, не стоило так говорить с выбитым из колеи человеком, но и моя голова была в ничуть не лучшем состоянии, чем его, - Ван Гельдер хуже их всех. В защиту Гудбоди и Труди можно, по крайней мере, сказать, что их психика так больна и извращена, что они уже не отвечают за свои поступки. Hо ван Гельдер не болен. Он делает все это хладнокровно - ради денег. И во всем отдает себе отчет. Знал, что происходило, как поступал его душевнобольной приятель Гудбоди. И покрывал. - Я бросил на де Графа изучающий взгляд. - Вы знаете, что его брат и жена погибли в автомобильной катастрофе на Кюрасао?