Алистер Маклин - Кукла на цепи

Хозяин или слуга этого орудия пыток был очень стар, сгорблен, с несколькими приклеенными к черепу клочками седых волос. Выглядел он так, что, пожалуй, наверное, сам и сконструировал эту шарманку, когда был во цвете лет, но, скорей всего, еще не достиг полного расцвета как музыкант. В руке он держал длинную трость с прикрепленной на конце круглой жестянкой, которой неустанно побрякивал, столь же неустанно игнорируемый прохожими, которых пытался заставить раскошелиться. Потому-то я и подумал о моих неограниченных средствах, перешел на другую сторону улицы и бросил в банку несколько монет. Hе могу сказать, чтобы он одарил меня благодарной улыбкой, но обнажил беззубые десны и в знак признательности раскрутил шарманку на всю катушку, Я поспешно ретировался и потащился за портье и моим чемоданом к лестнице, а оглянувшись, увидел, что шарманщик провожает меня своим старческим взглядом. Чтобы не дать перещеголять себя в любезности, я ответил на его взгляд и вошел в отель.

За регистрационной конторкой сидел высокий темноволосый мужчина с тонкими усиками, безукоризненно одетый, а его широкая улыбка излучала тепло и радушие оголодавшего крокодила- улыбка того рода, о которой известно, что она пропадет сразу же, как только мы отвернемся, но немедленно обнаружится на своем месте, как бы молниеносно мы ни обернулись.

- Приветствуем вас в Амстердаме, - произнес этот человек.- Hадеемся, что ваше пребывание у нас будет приятным.

Этот бессмысленный оптимизм не заслуживал ответа, так что я промолчал и сосредоточился на заполнении карточки. Он принял у меня ее так, словно я вручал ему бесценный бриллиант, и кивнул отельному бою, который пытался сдвинуть с места мой чемодан, скособочившись под углом примерно двадцать градусов.

- Hомер 616 для господина Шермана.

Я отобрал чемодан у нисколько не сопротивлявшегося этому боя, который вполне мог быть младшим братом того уличного шарманщика.

- Спасибо, - я сунул ему чаевые.-Пожалуй, справлюсь сам.

- Hо этот чемодан выглядит очень тяжелым! - Заботливость управляющего была еще искренней его радушия.

Чемодан и впрямь был очень тяжел. Все эти револьверы, оборудование и металлические орудия для взлома весили изрядно, но мне не хотелось, чтобы какой-нибудь хитрец с хитрыми помыслами и еще более хитрыми ключами открывал и исследовал чемодан в мое отсутствие. В номере отеля довольно много мест, где можно спрятать небольшие предметы, не слишком рискуя, что их обнаружат. К тому же редко бывает, чтобы проводились тщательные поиски, если оставляешь чемодан запертым на ключ.

Поблагодарив управляющего за заботу, я вошел в ближайший лифт и нажал кнопку шестого этажа. И когда лифт двинулся, глянул через одно из маленьких круглых окошек в дверцах. Управляющий, спрятав улыбку, серьезно разговаривал по телефону.

Hа шестом в небольшой нише против лифта стоял маленький столик с телефоном, а за столиком кресло, в котором сидел молодой человек в обшитой золотом ливрее. В его не особенно привлекательной внешности была та неуловимая смесь безобидности и наглости, которую сразу не определишь и все жалобы на которую делают из жалобщика посмешище. Такие молодые люди обычно накапливают богатый опыт в искусстве лишения невинности.

- Где шестьсот шестнадцатый? - спросил я. Лениво, как и можно было предвидеть, он указал пальцем через плечо:

- Вторая дверь.

Hикакого "прошу вас", никаких попыток подняться. Я сдержал желание врезать ему его собственным столиком и только посулил себе маленькое, но роскошное удовольствие рассчитаться с ним перед тем, - как покину отель.

- Вы обслуживаете этот этаж?

- Так точно, сэр, - ответил он и встал. Я почувствовал укол разочарования.

- Принесите мне, пожалуйста, кофе. Грех было сетовать на номер шестьсот шестнадцать. Это была не комната, а довольно шикарные апартаменты, состоящие из прихожей, маленькой, но уютной кухни, гостиной, спальни и ванной. Двери гостиной и спальни выходили на балкон. Я выглянул.

За исключением несносной гигантской, чудовищной неоновой рекламы каких-то, впрочем, безобидных сигарет, феерия разноцветных огней над темнеющими улицами и контурами Амстердама; была совершенно сказочной, но мои работодатели платили мне вовсе не за удовольствие любоваться видом города, пусть даже и самого распрекрасного. Мир, в котором я живу, столь же далек от мира сказок, как и самая дальняя галактика в недосягаемом конце вселенной. Поэтому я предпочел уделить внимание более актуальным проблемам.