Алистер Маклин - Остров Медвежий

Подстроено так, словно это самоубийство. Однако я-то знаю, что она совсем не пила. Ну так как?

- Я не убивала ее! Господи! Я не убивала ее! Не убивала, не убивала!

- Дай Бог, чтобы не было вашей вины и в смерти Смита, - произнес я угрожающе. - Если он не вернется, вас обвинят в соучастии в убийстве.

- Мистер Смит! - с изумленным и несчастным видом воскликнула девушка.

Но растрогать меня ей не удалось. - Клянусь, я не знаю, о чем вы говорите! воскликнула она.

- Ну еще бы. Вы заявите то же самое, если я спрошу у вас об отношениях между Джерраном и Хейсманом. Вы же такой милый и невинный младенец. И не знаете, какие отношения у вас с вашим добрым дядюшкой Иоганном?

Тупо уставившись на меня, Мэри покачала головой. Я ударил ее по лицу.

Понимая, что больше сердит на себя, чем на нее, ударил снова. Девушка вскинула на меня глаза с удивлением и обидой. Я замахнулся вновь, но она закрыла глаза и отшатнулась. И тогда, вместо того чтобы ударить ее еще раз, я обнял девушку и прижал к себе. Мэри стояла неподвижно, даже не пытаясь вырваться. У нее не было сил.

- Бедная моя Мэри, - сказал я. - И бежать-то вам больше некуда. - Она молчала, все еще не открывая глаз. - Дядя Иоганн такой же вам дядя, как и я.

В ваших иммиграционных документах указано, что родители ваши умерли. Я уверен, что они. живы и что Хейсман приходится вашей матери братом не в большей мере, чем вам дядей. Уверен, что оба они у него в заложниках, чтобы гарантировать ваше послушание. Вы тоже у них в заложниках, чтобы гарантировать их послушание. Я не просто предполагаю, что у Хейсмана черные намерения, я это знаю. И я не просто предполагаю, что Хейсман - преступник международного масштаба, а уверен в этом. Я знаю, что вы не латышка, а чистокровная немка. Мне также известно, что ваш отец был видной фигурой в высших военных кругах рейха. - На самом деле ничего этого я не знал, а лишь предполагал, но оказалось, что попал в точку.

- Кроме того, мне известно, что речь идет о крупных суммах, не наличными, а в ценных бумагах. Ведь это правда?

Наступила тишина, затем девушка произнесла безжизненным голосом:

- Если вам столько известно, зачем же было притворяться? - Откинувшись назад, она посмотрела на меня взглядом побитой собаки. - Вы вовсе не доктор?

- Я доктор, но последние несколько лет не практикую. Теперь я состою на службе у британского правительства. Ничего возвышенного или романтического.

Я не сотрудник разведки или контрразведки, я служащий британского казначейства. А здесь я очутился потому, что наша контора давно интересуется махинациями Хейсмана. Правда, я не ожидал, что появится уйма других проблем.

- Что вы имеете в виду?

- Слишком долго объяснять.

- А мистер Смит? - спросила она и после некоторого колебания прибавила:

- Он тоже сотрудник казначейства? - Я кивнул, и Мэри сказала:

- Я так и подумала. - Помолчав, она продолжала:

- Во время войны мой отец командовал соединением подводных лодок. По-моему, он также занимал крупный, очень крупный пост в партийном руководстве. А потом исчез...

- Где находились порты, на которых базировались соединения под его началом?

- В последний год войны в Тромсе, Тронхейме, Нарвике, еще где-то.

Я вдруг понял, что иначе и быть не могло, и спросил:

- Он исчез? Был объявлен военным преступником? - Мэри кивнула. - А теперь он старик? - Снова кивок. - И вследствие преклонного возраста амнистирован?

- Да, года два назад. Потом он вернулся к нам. Мистер Хейсман каким-то образом свел нас всех вместе.

Я мог бы объяснить, как ловок в таких делах Хейсман, но мне было не до этого, и я сказал:

- Ваш отец не только военный преступник, он обвиняется и в гражданских преступлениях, очевидно в растрате значительных сумм. Все это вы делаете ради него?

- Ради мамы.

- Весьма сожалею.

- Я тоже. Сожалею, что доставила вам столько неприятностей. Как вы думаете, с мамой ничего не случится?

- Думаю, ничего, - ответил я, тут же вспомнив о собственных тщетных усилиях сохранить жизнь вверенных мне людей.

- Но что мы можем сделать? Что можно сделать, чтобы такие кошмары не повторились?

- Речь идет о том, что мы можем сделать. Я знаю, что надо делать. И сделать это предстоит вам.

- Я сделаю все что угодно. Все, что скажете. Обещаю.

- В таком случае ничего не предпринимайте. Ведите себя так же, как вели прежде. Особенно по отношению к дяде Иоганну. Ни слова о нашем разговоре. Ни ему, ни кому другому.

- И даже Чарльзу?

- Конраду? Ему тем более.