Алистер Маклин - Полярная станция 'Зебра'

- По-разному. Ваши соотечественники предпочитают зимнее время, когда лед достаточно прочен, чтобы оборудовать аэродром. Сначала вылетают на разведку, обычно из Пойнт-Бэрроу на Аляске, подыскивают вблизи полюса подходящую льдину. Даже когда лед крепко смерзся и лежит сплошняком, эксперты научились определять, какие его куски останутся достаточными по размерам, когда наступит оттепель и появятся трещины. Потом по воздуху перебрасывают домики, оборудование, запасы и людей и постепенно там обустраиваются.

А русские предпочитают использовать морские суда в летнее время.

Обычно они рассчитывают на свой атомный ледокол "Двина". Он просто-напросто пробивается сквозь подтаявший лед, сваливает все в кучу на льдине и полным ходом убирается прочь, пока не начались сильные морозы. Вот таким же способом и мы забросили дрейфующую станцию "Зебра", нашу первую и пока единственную станцию. Русские одолжили нам "Ленин" - кстати, все страны охотно сотрудничают в метеорологических исследованиях, это всем приносит пользу - ну, и на нем мы доставили все, что нужно, далеко к северу от Земли Франца-Иосифа. Местоположение "Зебры" уже сильно изменилось: на полярные льды влияет вращение Земли, и они медленно двигаются к западу. Сейчас станция находится примерно в четырехстах милях к северу от Шпицбергена.

- И все равно они чокнутые, - заявил Забринский. Помолчав, он испытующе взглянул на меня. - А вы с туземного флота, что ли, док?

- Вы уж простите нашего Забринского, доктор Карпентер, холодно произнес Ролингс. - Уж мы учим его, учим, как вести себя в порядочном обществе, но пока без особого успеха. Ничего не попишешь, он ведь родился в Бронксе.

- А я и не собирался никого обижать, - невозмутимо откликнулся Забринский. - Я имел в виду Королевский военно-морской флот... Так вы оттуда, док?

- Ну, можно сказать, я туда прикомандирован.

- А, так вы человек вольный, как я понимаю, - Ролингс покачал головой.

- И чего это вам так приспичило прогуляться в Арктику, док? По-моему, там холодина зверская?

- Сотрудникам станции "Зебра" наверняка понадобится помощь врача.

Если, конечно, кто-то еще остался в живых.

- Ну, у нас на борту и свой лекарь имеется, он тоже ловко обращается со стетоскопом. Так я, во всяком случае, слышал от тех, кто выжил после его лечения. Знахарь хоть куда!

- Ты, деревенщина! - одернул его Забринский. - Не знахарь, а доктор! Да-да, именно так я и хотел выразиться, - язвительно уточнил Ролингс.. Знаете, в последнее время слишком редко приходится общаться с интеллигентными людьми вроде меня, вот и проскакивают иногда оговорки. Но ясно одно: что касается медицины, наш "Дельфин" набит под завязку.

- В этом я не сомневаюсь, - улыбнулся я. - Но те, кто выжил, наверняка пострадали от пожара или обморожения, у них может развиться гангрена. А я как раз специалист в этих делах.

- Даже так? - Ролингс принялся внимательно изучать дно своей чашки. А вот интересно, как становятся специалистами в этих вопросах?

Хансен наконец пошевелился и отвел взгляд от черно-белой круговерти за окнами столовой.

- Доктор Карпентер у нас не на скамье подсудимых, - миролюбиво вмешался он. - Так что прокурорам я бы посоветовал заткнуться.

Они заткнулись. Эта небрежная, а порой и бесцеремонная фамильярность в отношениях офицера с подчиненными, эта атмосфера товарищества и терпимости в сочетании с грубоватыми шуточками и подковырками - с ними я уже встречался, правда, очень редко. Например, в славных экипажах фронтовых бомбардировщиков Королевских военно-воздушных сил. Подобные отношения складываются обычно в тесно связанной не только работой, но и бытом, группе высококвалифицированных специалистов, которые могут выполнять поставленные перед ними задачи только совместными усилиями. Такая фамильярность говорит вовсе не об отсутствии дисциплины, а как раз наоборот - о высочайшем уровне самодисциплины, о том, что каждый член такой группы ценит своего товарища не только как аса в своем деле, но и просто как человека. Несомненно, в этих содружествах существуют особые, неписаные правила поведения. Вот и здесь, на первый взгляд, Ролингс и Забринский вели себя с лейтенантом Хансеном развязно, малопочтительно, и тем не менее явственно ощущалась невидимая граница, которую ни один из них не переступал ни на шаг, Хансен же в свою очередь, даже одергивая подчиненных, ловко избегал командирских замашек, хотя периодически и не давал забыть, кто здесь является начальником. Ролингс и Забринский отстали от меня с вопросами и сцепились между собой, горячо обсуждая недостатки Шотландии вообще и Холи-Лох в частности как базы подводных лодок. В это время за окнами столовой проехал джип, под светом его фар закружился белый хоровод снежинок. Ролингс запнулся на полуслове и вскочил на ноги, потом задумчиво опустился на сиденье.