Деклан Хьюз - Цвет крови

— А как насчет Рейлли? Ты их там видел?

— В регби-клубе? Им официально запрещено там появляться. Их можно встретить на парковке, где они торгуют своим товаром.

— Кокаин?

— Экстази, но в основном «снежок». Мерзкие типы.

— Дэвид Брэди являлся их клиентом?

— О да. Из-за этого он и играть стал дерьмово. Дэвид единственный, кто мог ввести этих козлов в клуб. Никто не стал бы связываться с Дэвидом Брэди.

Группа на сцене закончила свое выступление крещендо на синтезаторе. В зале раздались редкие аплодисменты. Зажегся яркий свет, немилосердный даже к молодым лицам. Джерри Далтон встал.

— Мы следующие, мистер Лоу. Но если у вас будут еще вопросы, свяжитесь со мной. Мне на самом деле нравится Эмили, так что я сделаю все, чтобы помочь.

Я записал его номер телефона. На сцену вышел рыжий парень с челкой и взял приступом барабанную установку. Думаю, это помогало объяснить его слегка безумный вид. Джерри Далтон подобрал свое пальто и протянул мне руку. Я показал на перевернутый крест у него на шее.

— Это зачем?

Он потрогал крест пальцем, оглянулся по сторонам и широким жестом обвел помещение.

— Тут все дело в ханжестве, мистер Лоу.

Я не стал спорить.

«Гиннесс» оказался отменным, так что я взял еще пинту и стал ждать начала выступления группы. «Поминальный костер Голгофы» представлял собой трио металлистов, где Джерри играл на гитаре и пел, а парень с окладистой бородой и в черном пальто играл на бас-гитаре, повернувшись спиной к залу. Они напоминали тяжелый металл семидесятых и грандж девяностых — все очень мрачно, но ребятки немного умели играть. Их песни назывались «Озеро огня», «Судный день» и «Кровь на ветру». Сначала я улыбался, но потом просто почувствовал себя старым. Я потерял способность слушать музыку, когда умерла моя дочь, и эта способность до сих пор не вернулась. Если подобное произойдет, я сомневаюсь, что стану слушать тяжелый металл. Но они выглядели искренними, а голос Далтона звучал достаточно низко, чтобы не вспоминать о зажатых в тисках яйцах. Когда я допил пиво и ушел, ребятишки на сцене от души орали в микрофоны.

Я вышел через другую дверь, и свежий воздух, казалось, усилил действие выпитого пива, так как я не сразу сориентировался на огромной круговой парковочной стоянке. Небо все еще было затянуто тучами, но туман поредел и мои глаза улавливали паутину фейерверков и костры в предгорье. Рейлли подошли тихо, как раз в тот момент, когда я нашел свою машину. Тот, что покрупнее, обхватил меня сзади, придавив руки к бокам, тогда как тот, что помельче, шумно дыша, быстро подскочил ко мне, сунув мне в грудь серо-синий пистолет и нажал на курок, прежде чем я успел что-то разглядеть. В небе продолжали взрываться петарды, какой-то шум доносился издалека, но, кроме серии щелчков, оглушивших меня, пистолет ничего не выдал.

Наверное, что-то заело. Маленький Рейлли поднял пистолет к моим глазам и ухмыльнулся, блестя живыми синими глазками.

— Держись подальше от дела Дэвида Брэди, понял? — прошипел он и полоснул меня по правой щеке острым краем пистолетного дула.

Я почувствовал боль, а маленький Рейлли снова поднял пистолет и нацелился на мою левую щеку. Я спиной толкнул большого Рейлли на машину сзади, прижался к нему и выбросил ноги каблуками вперед, лягнув маленького Рейлли в грудь, от чего тот упал, с громким стуком ударившись о бетонную площадку. Я с силой толкнул большого Рейлли, свалился вместе с ним, услышал, как упал и покатился по бетону пистолет, саданул большого Рейлли в грудь и пару раз в живот. Я уже стоял на ногах, и кровь струилась по моему лицу. Я чувствовал, какая она горячая, как она течет между шеей и ключицей. Большой Рейлли теперь кинулся на меня с ножом. Маленький Рейлли все еще валялся и тщетно пытался встать, прижимая руку к голове.

— Прикончи этого мудилу, Уэйн, — прохрипел он.

По-видимому, именно это Уэйн и пытался сделать — размахивал ножом, пытаясь достать до меня, — или, возможно, просто хотел подойти к своему брату. Мне бы лишь отодвинуться и дать ему пройти, если он этого хотел, но лично я жаждал совсем другого. Я вытер кровь с лица ладонью правой руки и загородил путь Уэйну, пытавшемуся пройти между двумя машинами. Он кинулся на меня, я сделал шаг в сторону и, схватив руку с ножом своей окровавленной пятерней, загнул ее за спину, поднимая все выше и выше, пока он не выронил нож. Затем я приложил его головой о капот машины, раз, два и еще раз, пока лицо его не превратилось в кровавое месиво, затем ударил о капот его правой рукой, раз два, и еще раз, потом еще добавил, пока не убедился, что держать в этой руке нож он не сможет очень долго, а может быть, никогда. Потом я швырнул его к брату, тот все еще не мог подняться, оба они свалились кучей, а я поднял нож, снова вытер кровь с лица и готов был сам прикончить его — потому что кровь ревела в ушах, требуя мести за испытанный стыд, потому что позволил застать себя врасплох. Даже если они и не собирались меня убивать, они вполне могли это сделать и еще могут попытаться. Но тут я услышал голос.