Деклан Хьюз - Цвет крови

С этими словами Эмили улеглась поудобнее и натянула одеяло на лицо, но недостаточно быстро, и я успел заметить дрожание губ, влажный блеск в глазах и бледность щек. Я остался стоять, а она высунула руку из-под одеяла, чтобы я мог увидеть кольца, и легонько, по-детски помахала мне.

«Спи спокойно, — подумал я. — Как бы скверно ни обстояли дела, тебе достается больше всех».

Я вышел из комнаты, предварительно выключив свет.

В гостиной Сандра и Шейн Говард, а также Деннис Финнеган сидели вокруг большого стола и шепотом разговаривали. Стоило мне войти, как они замолчали и подняли на меня глаза. Сандра выразила лицом ожидание, как будто ждала отчета. Я ограничился кивком. Затем достал из кармана приглашение на мессу, положил его на середину стола и спросил:

— Кто такой Стивен Кейси?

Реакция оказалась более чем впечатляющая: у Шейна отвисла челюсть, а Деннис бросил быстрый взгляд на Сандру, смотревшую в стол. Отвечать никто из них не собирался. Я положил ладони на стол и наклонился вперед. Мне не было нужды притворяться.

— Вы, друзья, напрасно мечтаете, что я могу что-то для вас сделать, — продолжил я. — Я нашел Эмили без вашей помощи. Обеспечить ей безопасность, а вашей драгоценной семейке незапятнанную репутацию — дело не из легких. Дело, подобное этому, имеет склонность освещать уголки, которые вы бы предпочли навсегда оставить в темноте. Но если вы решили хранить все ваши секреты, то учтите, что рискуете подвергнуться шантажу, а Эмили может даже попасть в тюрьму. Когда решите, дайте мне знать; у меня нет времени здесь зря болтаться, как, впрочем, и у наших добрых друзей, полицейских.

Я уже почти прошел через белую ротонду Рябинового дома, когда меня догнала Сандра. Она схватила меня за рукав и развернула. Я стряхнул ее руку. Она посмотрела на меня так, будто я закатил ей пощечину.

— Кто дал вам право так с нами разговаривать? Что вы, черт побери, о себе думаете? — простонала она и подняла руку, чтобы ударить меня. Но я схватил ее за запястье.

— Я полагал, вам можно доверять, — возразил я. — Не люблю, когда мне врут.

Я отпустил ее руку, она протянула ее и положила мне на голову. Ее глаза расширились, губы приоткрылись, от нее пахло соленой землей и пряностями. Я почувствовал бурление крови в моей груди, в моем горле, и мы целовались, ее руки запутались в моих волосах, губы прижимались к моим губам, мой язык ощущал ее язык. Она положила мою руку себе на грудь, а своей провела у меня между ногами; мы сдирали с себя одежду, кусали губы друг друга.

— Пошли, — проговорила Сандра. Возможно, она имела в виду комнату, но мы не ушли дальше лестницы — она повернулась на широкой ступеньке, толкнула меня вниз и опустилась на меня со стоном. Так мы и трахались под портретом доктора Джона Говарда, и наши крики отзывались эхом подобно воспоминаниям, а когда мы кончили, ее глаза стали влажными.

— Что это было? — спросил я.

Она покачала головой, прижала палец к моим губам и улыбнулась.

— Мне очень жаль, Эд. Мне очень жаль, что Шейн втянул тебя в это дело. Втащил тебя сюда.

Она больше ничего не сказала. Мы привели себя в порядок и остались стоять в холле, стараясь не встречаться глазами. Во рту у меня остался металлический вкус. Я провел костяшками пальцев по губам и увидел на них кровь. Сандра засмеялась и последовала моему примеру. Это был секс, о котором мечтаешь всю жизнь и старательно стараешься избежать, секс того типа, о каком ты почти всегда сожалеешь, но он заставляет чувствовать себя живым. Где-то в конце холла послышался звук, как будто кто-то приближался, но когда никто не появился, я решил, что скорее всего кто-то подсматривал, а теперь ускользнул.

Сандра вышла со мной к машине. Туман слегка рассеялся, во всяком случае, достаточно, чтобы оказались видны костры к югу, ближе к горам; ночь наполнилась дымом. Сандра прислонилась к машине.

— Тебе совсем не нужно знать все, Эд, — предостерегла она. — Случившееся двадцать лет назад может не иметь к сегодняшнему дню никакого отношения.

— Ты считала это важным в отношении Джессики, а также в отношении Джонатана и доктора Рока.

— И мы должны все тебе рассказать и позволить самому решать, что важно, а что нет?

— Точно, — промолвил я улыбаясь, потому что она тоже улыбалась. Эти улыбки были фальшивыми, как маски.

— И кто же ты тогда? Скорее святой отец, чем детектив.

— Называй как хочешь, — сказал я. — Я все равно все разузнаю. То, что случилось здесь, началось не на прошлой неделе и не прекратится к завтрашнему утру. Вы только можете замедлить процесс. Как только он начнется, вам его не остановить. Если вы не хотите пожертвовать Эмили и Джонатаном. Потому что именно они страдают от вашего молчания.