Деклан Хьюз - Цвет крови

Когда мы вошли в дом, появились две горничные в черно-белой форме. Сандра Говард дала короткие, четкие указания, и горничные исчезли. Вскоре они вернулись с выпивкой и холодными закусками и салатами и поставили их на длинный стол в одном конце комнаты. Внезапный спазм в животе напомнил мне, что я не ел весь день. Джонни навалился на пищу, как голодающий; я тоже, убедившись, что Эмили и Сандра в порядке, последовал его примеру. Сандра села на длинный диван. Эмили устроилась рядом и свернулась калачиком, положив голову ей на колени, прижав к себе плюшевую собаку и сунув большой палец в рот. Горничные, скорее всего филиппинки, обе крошечные, суетились вокруг, собирая верхнюю одежду, наливая воду в чашки и расставляя на столе бутылки с алкоголем и посудину со льдом, спрашивая, не нужно ли что-нибудь еще. Я ел копченую семгу и холодный ростбиф с кровью, затем салат из помидоров, авокадо и картошки, запивая все кофе, и уже приканчивал вторую бутылку «Тиски», очень крепкого польского пива, о котором мечтал весь этот месяц воздержания от алкоголя. Я уже начал понемногу снова чувствовать себя человеком. Джонни надел старушечьи очки в стальной оправе и сквозь них бросал беспокойные взгляды на мать, потом посматривал на меня, хватая воздух ртом. Наконец его мать встала и увела Эмили из комнаты, и он получил возможность поговорить со мной.

— Вы ведь не скажете, правда? — спросил он. — Не скажете маме.

— Чего не скажу? — поинтересовался я.

— Ну, об этом, вы же знаете. Порно. И об этих делах с Эмили.

У него был один из тех голосов, казалось, не полностью мутировавших, поэтому всегда пытавшихся найти нужный регистр подобно радиостанции, которая не совсем четко настроена на волну. Белесая щетина, больше похожая на пушок, и плетьми болтающиеся руки, вроде бы не совсем годившиеся ему по размеру, делали его похожим на четырнадцатилетнего подростка.

— Отец Эмили считал, что она потерялась. А твоя семья о тебе не беспокоилась?

— Я не живу с мамой. У меня комнаты в Тринити.

И старомодный акцент, свойственный Тринити.

— Сколько тебе лет, Джонни?

— Девятнадцать. Столько же, сколько и Эмили. Я получил стипендию по математике. С ней много всяких преимуществ. Я могу есть в столовой, носить академическую тогу…

— И пасти своих овец в Колледж-парке?

— Они не наградили меня этой привилегией, но если бы она у меня имелась, я бы наверняка ею воспользовался. Как только бы завел овец.

Он наполовину рассмеялся, наполовину хрюкнул. Затем взглянул на меня беспокойными глазами, сильно увеличенными мощными линзами.

— Мне сначала нужно тебе кое-что сказать. Как тебе удалось во все это вляпаться?

— Мне позвонила Эмили. Спросила, не хочу ли я быть третьим с ней и еще одной девочкой. Сказала, что все будут снимать, но я, если хочу, могу надеть маску.

— И ты сказал «без проблем»?

— Мистер Лоу, к студентам математического факультета не так уж часто обращаются с предложениями переспать вдвоем, не говоря уже о, как бы сказать, экспериментах на эту тему… Ну, предложения, которые мы получаем, вернее, какие я получаю, поступают от девушек, думающих, что я не буду слишком заинтересован в сексе. Поэтому я не мог отказаться от такого предложения.

— А предложение, исходящее от Эмили, тебя не удивило?

Джонни уставился в тарелку.

— Нет. Мы вроде как… еще смолоду… в общем, экспериментировали. Но в последние годы довольно редко. Поскольку у Эмили появились приятели. Но раньше, ну… это всегда была ее идея. Так, наверное, и должно быть, все же она девушка… Я думаю, она на мне испытывала разные штучки… прежде чем реально этим заняться.

— Что имел в виду под «смолоду»?

— Лет тринадцать, четырнадцать.

— И затем она тебя бросила. Было обидно?

— Может быть. Немного. Но мы все равно иногда продолжали… на Рождество или на семейной вечеринке… она вроде как меня… угощала.

— Значит, когда она предложила снять еще один фильм с ней, ты охотно согласился?

— Правильно.

— А вся эта история насчет ее, Дэвида Брэди и шантажа…

— Они мне только потом об этом рассказали. И мне совсем не понравилось. Ведь тот, кто это придумал, собирался заставить заплатить дядю Шейна, а это уж совсем для быдла. Но когда Эмили объяснила мне ситуацию, рассказала о том, что они влипли в эту историю с малолеткой, мне пришлось согласиться.

— Ты не находишь, что тобой воспользовались?

— Я так не думал. Но теперь, когда вспоминаю о татуировке, начинаю сомневаться.