Деклан Хьюз - Цвет крови

— Мистер Лоу, как я понял, мы хотели поговорить, — промолвил он, немного повысив голос.

— Я тоже так думал. Но вы же молчите.

Я открыл дверь. Финнеган на удивление быстро вскочил и замахал на меня руками. Его пухлые ручки по цвету подходили к носкам.

— Пожалуйста, сядьте, мистер Лоу, — потребовал он. — Уверяю, я не отниму у вас много времени.

Я закрыл дверь, но остался стоять. Финнеган прошел через комнату, протянул мне визитку, затем вернулся к своему креслу и печально кивнул, словно признаваясь в неправильно выбранной тактике.

— Мистер Говард сегодня не просил меня выступить посредником между им и вами.

— Кроме шуток. Готов поспорить, он также не сказал вам, зачем ему мое присутствие. Раз он не сказал, я тоже не собираюсь.

Финнеган пожевал губами, поднял очи — если не к небу, то по крайней мере к грязной желтой лампочке над его головой и сложил вместе указательные пальцы; после такого рода медитации, а может, молчаливой молитвы, он громко выдохнул через нос и заговорил:

— Мать моего клиента недавно преставилась. Она оставила большую недвижимость на нескольких акрах земли, примыкающей к Медицинскому центру Говарда. Эта собственность и окружающая ее земля в настоящий момент служат причиной разногласий между мистером Говардом и его женой.

— И между женой вашего клиента и вашей женой. Вы ведь женаты на сестре Шейна Говарда Сандре, не так ли?

Финнеган медленно и задумчиво кивнул, причем глаза его сразу исчезли в складках пухлых щек.

— Вы неплохо подготовились, мистер Лоу.

— Это Дублин, мистер Финнеган. Я просто держу глаза и уши открытыми.

— Совершенно верно, я зять мистера Говарда, но у меня нет никаких интересов — в смысле выгоды — относительно владений его матери: недвижимость и земля завещаны исключительно мистеру Говарду. Его сестра даже не упомянута в завещании.

— Тогда чего вы хотите?

— Жена моего клиента, Джессика Говард, является, как бы помягче выразиться, очень возбудимым персонажем. Если, к примеру, она узнает о частном детективе, нанятом мужем, чтобы шпионить за ней, дабы получить какие-либо сведения, которые могут быть использованы сейчас или позже против дамы в процессе определения ее законных и моральных прав…

— Ей это не понравится.

— Она может начать судебное дело, и оно в конечном счете не принесет пользы никому, кроме моих коллег-юристов. И хотя я тоже не чужд этих коллегиальных интересов, семейные связи для меня важнее. Не желаю смотреть, как уменьшается состояние моей покойной тещи в процессе споров адвокатов, а семья тем временем оказывается в самом печальном положении.

Финнеган закончил панегирик в собственную честь, пошлепав толстыми губами от наслаждения собственным красноречием, и на секунду я представил его себе в прошлые, университетские, годы, когда он купался в одобрении своих сверстников, будущих юристов и адвокатов. Он только открыл свою большую пасть, чтобы продолжить, но я его опередил. Всего начало десятого утра, я не успел позавтракать — еще одно цветастое предложение, должное продемонстрировать, сколько его отец заплатил иезуитам за образование, и я заработаю себе такую головную боль, вылечить которую сможет только джин, а для джина еще слишком рано.

— Дело касается его дочери, — перебил я.

— Эмили? — удивился Деннис Финнеган.

— Верно. Она пропала.

— И он хочет ее найти?

— Или по крайней мере об этом поговорить. Ей девятнадцать, так что есть предел, которым я ограничен, если ей не захочется, чтобы ее находили. Что я готов сделать.

— Понятно, понятно. У меня создалось впечатление… вернее, в сложившихся обстоятельствах я пришел к вполне объяснимому предположению…

— Вы решили, что он нанял меня, чтобы нарыть грязи на вашу жену.

— Я определенно предполагал нечто подобное.

— А этой грязи много?

— Давайте скажем, что я хотел бы разобраться, насколько потенциально правдивы подобные предположения, прежде чем увериться, что оперативному работнику вроде вас следует поручать дальнейшее расследование.

Все, у меня уже заболела голова. Левое веко подрагивало на манер готовой перегореть электрической лампочки. Я снова положил руку на дверную ручку и открыл дверь, не сводя взгляда с Денниса Финнегана, растянувшего губы в гримасе прощания. В свете голой лампочки, висящей прямо над ним, его большое лицо внезапно напомнило мне череп, распухший от воды и изуродованный.

— Мы с вами потолкуем еще, мистер Лоу, я не сомневаюсь, — утешил он меня.