Деклан Хьюз - Цвет крови

— Я действительно очень устала, мистер Лоу, — произнесла она шелковым голосом испорченной папочкиной дочки.

— Я тоже не прочь отдохнуть, но поскольку нам с тобой не три года или восемьдесят, полагаю, что мы в состоянии протянуть еще часок без сна, — предложил я.

Ее плечи затряслись. Еще слезы, подумал я, но когда девчонка обернулась, она смеялась.

— Ладно, все правильно, вы не похожи на тех слизняков, которых отец обычно ко мне приставляет, — продолжила она. При этом тряхнула яркими волосами, затем взглянула на меня большими темными глазами и привычно надула губки.

— А каких слизняков к тебе обычно приставляет папаша? — спросил я, когда мы направились назад в гостиную.

— Больших экс-копов в куртках, с пивными животами. Они, предположительно, должны выглядеть незаметно, но сами подумайте, как может быть незаметным огромный толстый мужик с красной мордой в кабаке, набитом тощими студентами? Не получится.

Эмили села рядом со своим кузеном, хлопнула его ладонью по колену и повела ей дальше, по бедру. Джонатан снова закатил глаза; когда она добралась до паха, то сжала руку, а он показал ей язык. Я пошел налить себе бренди. В доме было холодно, поведение детишек раздражало, а то, что за всем этим скрывалось, беспокоило. На столике оказался «Джеймисон», и я решил выпить виски вместо бренди. Внезапно стемнело, как часто случается в туманный и влажный Хэллоуин; кажется, стало даже темнее, чем ночью.

Теперь Эмили толкала Джонатана в бок, а он ежился, гримасничал и хихикал. Я сидел напротив и ждал, когда они закончат, и через некоторое время они все-таки бросили это занятие.

— Кто предложил снять порно? — спросил я.

Последовало короткое молчание, затем Джонатан убрал руку.

— Это Дэвид Брэди придумал, — промямлил он.

Эмили ударила его так стремительно, что сначала вообще трудно было разобрать, что случилось. На ее пальцах имелось несколько колец, расцарапавших Джонатану щеку и висок. Из ранок сразу потекли тоненькие струйки крови. Джонатан вскрикнул от боли и сначала попытался отстраниться от нее, но быстро взял себя в руки и заменил гримасу боли на маску покровительственного изумления, которую он привык носить, защищаясь от нее. Так же быстро он повалил ее и схватил за горло. Она извивалась под ним на диване, дрыгая ногами в тяжелых велосипедных ботинках. Я схватил его за волосы и стащил с нее; затем поставил Эмили на ноги и схватил ее запястья одной рукой. Джонатан отшатнулся, подняв руки перед собой и нагнув голову, как часто избиваемая собака. Эмили лягала меня по ногам и тащила через комнату.

— Хватит, слышишь меня, достаточно! — крикнул я.

Лицо Эмили покраснело от гнева, губы сжались, дыхание вырывалось толчками через нос. Она наклонилась и вонзила зубы в тыльную сторону моей ладони, и мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не закатить ей пощечину. Я рукой сильно толкнул ее через комнату. Она, задыхаясь, свалилась на диван. Моя укушенная пятерня кровоточила, кровь пахла металлом и страхом.

Эмили изумленно взирала на меня.

— Никто не смеет меня толкать, — сказала она. — Никому не позволено так со мной обращаться.

— Никто не смеет кусать меня за руку, если я специально не попрошу, — ответил я. — Но дело вот в чем: если позволяешь себе впасть в буйство, будь готова к неожиданностям.

— Вы на самом деле знаете, кто я такая? — спросила Эмили Говард с презрительным выражением, приобретенным в частной школе и эксклюзивном районе южного Дублина.

— Да я даже догадаться боюсь, лапочка, — ответил я.

После этого мы некоторое время сидели молча. Джонатан допил бренди, а Эмили стучала кольцами на правой руке по кольцам на левой. Где-то на другой стороне гавани затрещал фейерверк, выбросив свои огни в сумерки. Мне стало казаться, что между мной и этими травмированными, испорченными и жестокими детьми пролегла пропасть. Я боялся задать неверный вопрос или произнести слово невпопад — это могло столкнуть их в пропасть, на краю которой они балансировали.

— Ладно, — сказал я. — Для начала: ни одного из вас никто не заставлял делать что-то против вашей воли. Я правильно понял?

— Вы хотите сказать, трахаться? — спросила Эмили с похотливой ухмылкой.

Я кивнул.

— Нет, нас не заставляли. Ведь так, Джонни?

Джонатан покачал головой, снова улыбаясь и опустив голову.

— Мы занимались этим по любви, мистер Лоу, — заявила Эмили и показала мне язык.

— Почему Дэвид Брэди снимал порнографию? С чего бы это?