Анна Малышева - Отравленная жизнь

– Но какие у вас могут быть претензии? Вы, кстати, знаете, что испортили картину? Вы не нарисовали колодец. Я вас не упрекаю, теперь-то мне известно, что эта картина почти не подлежала реставрации. И все-таки я согласна уплатить вам оставшиеся деньги.

– Сегодня у меня был ваш супруг, – перебила ее Саша. – Он пытался шантажировать меня договором и тоже упоминал про колодец, который я не нарисовала.

– Он требовал с вас десять тысяч? – воскликнула Лариса. Ей казалось, что теперь-то она поняла, в чем дело. – Какая наглость! Ни за что не платите, ни копейки! И ничего не подписывайте!

Нет, каков! Мало того, что он просто украл у меня этот договор, еще и денег решил на этом заработать… Александра Юрьевна, я вас очень прошу – забудьте об этом. С мужем я сама разберусь.

– Договор уже порван, – пояснила Саша. – И я звоню вам не поэтому. Скажите, как вышло, что ваш муж не знал, что картина ворованная?

Обвиняя по телефону своего мужа, Лариса говорила очень громко и при этом нервно улыбалась. Эта улыбка всегда появлялась у нее в минуты гнева. Сейчас улыбка медленно гасла, уголки рта постепенно опускались. Женщина слегка отняла трубку от уха, будто оттуда могла выползти ядовитая змея и укусить ее. Такого обвинения она никак не ждала. И от кого?! "Если даже эта девица знает про меня, тогда знают уже все… – подумала она. – Что мне делать?

Срочно звонить Ивану! Неужели он проболтался кому-то?!"

А Саша тем временем продолжала:

– Я встречалась со свидетельницей, которая видела, как вы пришли к Екатерине Корзухиной, жене художника. А сама Катя пожаловалась этой женщине, что вы ее обокрали. И назвала эту конкретную картину. Не надо много ума, чтобы сообразить – речь шла именно о вас. Приметы назывались такие, что…

– Александра Юрьевна! – умоляюще перебила ее Лариса. – Все это не совсем так… То есть почти так… Но у меня были особые обстоятельства! Если бы вы знали, зачем мне нужна была эта картина!

Я бы купила ее за любые деньги, но эта женщина сразу сказала, что не продаст. Что мне было делать?

– А зачем вам нужна была картина? – слегка сбавила свой обвинительный тон Саша. Надо сказать, что этот вопрос мучил ее все время – с тех пор, как она узнала, что иногда и дамам в бриллиантах случается воровать.

– Я не могу сказать по телефону. – Лариса так искусала нижнюю губу, что во рту появился железистый вкус крови. – Скажите… Все уже знают, что это я?

– Наверное, никто, кроме меня, вашего имени не знает, – сдержанно ответила Саша. – Но я не могу больше молчать. Особенно после угроз вашего мужа. Он просил меня, чтобы я никому про вас не говорила. Я думаю, что тут дело не только в воровстве. Вы знаете, что эта несчастная женщина и ее сын были убиты в тот же вечер, как вы там побывали? Отравлены! И это могли сделать только вы!

– Боже мой… – прошептала Лариса. – Вот и вы так думаете… И все будут так думать! Но как же мне оправдаться?! Если бы я могла это сделать – я бы первая пошла к следователю! Да, я знаю, как они погибли… Мне сказала это женщина, которая оказалась в их квартире. Я случайно наткнулась на нее, когда позвонила…

– А что и эта женщина убита – знаете?

– Да, знаю.

– А об этом вы от кого узнали? – резко спросила Саша. – Может, от нее самой?

Лариса чуть не выронила трубку и вскрикнула:

– Ну, уж такого сам Иван не думал!

Саша промолчала. Впервые ей в голову пришло, что художник и эта дама могут быть в какой-то мере сообщниками. Ведь их связывало такое обстоятельство, как любовь. Возможно, старая, возможно, почти забытая… «А если все это делалось ими сообща?! Он все время был где-то рядом, вернулся только после того, как все погибли… И подозрение на него не падает! А эта дама прокололась только однажды – когда ее заметила Валентина Георгиевна! Неужели возможно такое?! И он сам убил жену и сына?!»

– Александра Юрьевна, – тихо сказала Лариса. – Вы слушаете меня? Я ничего этого не делала… Я даже украла почти не сознавая, что делаю.

Я не могу оправдаться, но вы должны мне поверить. Прошу вас… Не говорите про меня никому.

– Вот и ваш муж просит о том же.

– Он просит… Да какое ему дело до меня! – вырвалось у Ларисы. – Я вообще с ним больше не живу! А вы все ему рассказали?

– Да, все, что сейчас сказала вам. Хотите меня убедить, что он ничего не знал?

Лариса сдавленно рассмеялась:

– Уверяю вас, у меня не было ни одного сообщника!

«Уверяй, не уверяй – все равно не поверю, что ты все это сделала одна, – подумала Саша. Она уже очень жалела о том, что позвонила этой женщине. – Надо было сразу связаться со следователем. А бабка Верка будет свидетелем, что мне угрожали! Уж она это с удовольствием засвидетельствует! Может, меня и ругать не будут за то, что я так долго молчала?»