Андрей Константинов - Дело о заикающемся троцкисте

Своих «работниц» наряжал школьниками-подростками. На самом деле самой молодой сотруднице этого заведения было 19 лет, а самой старшей «Лолите» — уже слегка за 30. Чуть-чуть грима, приятный полумрак — и тетеньки вполне сходили за девочек…

На следующий день после приезда руководства была небольшая «раздача слонов». На мой стол лег белый конверт с премией за проведенное расследование.

Конверт принес лично Спозаранник (что это с ним, интересно, случилось?). Я прикинула, на что я потрачу деньги — выходило, что на все желаемое опять не хватит, — и со спокойной душой продолжила написание новеллы. Там как раз моя героиня — безумная Нора Молодняк — пытается соблазнить одного из расследователей. В этот момент появился и прототип соблазняемого…

— Нонна, как вы относитесь к тому, чтобы провести субботний вечер в моей компании, в Мариинском театре? — склонился надо мной Зудинцев.

Да, вот уж точно, мы, женщины, можем делать с мужчинами все, что хотим!

Зудинцев таки клюнул. Приглашение в театр тому свидетельство. Только вот заполучив Зудинцева, я вдруг поняла, что не очень понимаю, что мне теперь с ним делать. Поэтому испытала даже что-то отдаленно напоминающее угрызения совести — курил бы он лучше в коридоре с Горностаевой. Однако следующие слова Георгия Михайловича развеяли мои колебания и тени неприличных сомнений.

Там будет один очень специфический человек. Я должен проследить, с кем он будет встречаться, и, по возможности, сфотографировать. Будет более разумно, если я в целях маскировки приду с дамой.

Тем более что вы, как опытный журналист, сможете мне помочь.

Я возмущенно уставилась на агентского гусара. Он, похоже, не шутил. Значит, я приглашена в целях маскировки! В этот момент я почувствовала себя напарницей Ручечника из «Места встречи», которую попросту использовали как красивую и полезную вещь. Я собиралась высказать Зудинцеву все, что о нем думаю, но от возмущения смогла лишь отрицательно покачать головой.

— Ну ладно, нет так нет. Я Вале Горностаевой предложу, — легко согласился Зудинцев.

От такого вероломства у меня просто дух захватило. В этот момент в кабинет вошел сияющий Модестов. В руках он держал точно такой же конверт, какой был выдан мне. Со времени объявления бойкота нам с ним так не удавалось поговорить по душам. Супруг двинулся прямиком ко мне. Я сделала вид, что он — незнакомый движущийся объект. Зудинцев почувствовал важность момента и испарился.

— Нонночка, — вкрадчиво начал Модестов. — А мне премию выдали.

— Поздравляю. Интересно, за что?

— Мы с Валей провели одно очень интересное расследование. Помнишь небольшую церквушку возле парка Строителей, в центре города?? Помню ли я! Отлично помню! Именно там я встретила их с Горностаевой!

— Дело в том, что там последние два месяца происходили странные вещи. Разные иконы пропадали, а затем возвращались на свое место. Причем представляешь, возвращались неподделанные, целые и неповрежденные. Лично я думал, — тут Модестов поправил очки, — что это происки какой-нибудь не очень чистой силы, которая за что-то мстит церкви. Валя же прагматично думала, что тут орудует какой-то странный вор. И в итоге она оказалась права! Иконы временно похищал местный служка.

— Зачем?

— Понимаешь, он умел хорошо рисовать и хотел зарабатывать деньги. Он забирал образа домой, тщательно перерисовывал их на доски, «старил», а затем продавал иностранцам-любителям сувениров, как подлинные старые иконы. Он, конечно, мерзавец, но я видел его работы, Нонна, он талантливейший художник!

Я слушала разглагольствования Модестова и в очередной раз понимала, какая же я все-таки была дура.

— Нонночка, не сходить ли нам в субботу в театр? Ты же любишь Мариинку?

Сговорились они все, что ли? Как будто кроме Мариинского и театров-то в Питере нет! Однако предложение мужа я, пожалуй приму. Бог с ним, с Зудинцевым, пускай курит с Горностаевой. Идти в театр с собственным мужем все-таки прилично и как-то даже патриархально. Мои знаменитые предки это бы уж наверняка одобрили.

Я же, по крайней мере, буду точно знать, что меня ведут смотреть представление как женщину, а не как полезное дополнение к расследованию.

«Каширин Родион Андреевич, 35 лет, корреспондент отдела расследований. Закончил Ленинградское арктическое училище, работал радиотехником в поселке Диксон, там же — оперуполномоченным уголовного розыска. До прихода в „Золотую пулю“ работал в частном охранном предприятии. Коммуникабелен, владеет навыками оперативно-розыскной работы, хорошо освоил азы журналистской деятельности. В то же время часто возникают проблемы с рабочей дисциплиной, не раз имел нарекания и выговоры от начальства…»