Андрей Константинов - Дело о похищенных младенцах

Правда, только внешне. В глазах по-прежнему прятался страх. Страх «шестерки» перед могуществом больших боссов.

Света с очаровательной улыбкой осторожно освободила руку, которую Деревенев притиснул к своему «комку нервов».

— Вы нас извините, — сказала она. — День был трудным.

— Встретимся за завтраком, — улыбнулась Ира. Она смотрела только на меня.

— До утра. — Василий Андреевич пошленько подхихикнул.

— Спокойной ночи.

Света взяла меня за руку, стиснула мою ладонь, и мы направились к лестнице. Она разыгрывала сцену ревнивого бешенства:

— Гад ползучий! — возмущенно прошептала она, продолжая улыбаться. Интонация была такая, что я живенько представил себе все прелести ночевки на полу, где-нибудь на коврике у двери.

Но уже между вторым и третьим этажом гнев Светы сменился на милость: она легонько поцеловала меня в щеку, а пожатие руки стало другим: нежным, манящим.

Между третьим и четвертым этажами Света остановилась, повернулась ко мне и жадно впилась в мои губы. Ее руки легли мне на плечи, пальцы взъерошили волосы на затылке. Она прижималась ко мне все сильнее.

— Я хочу тебя, — прошептала она.

Я подхватил Свету на руки и понес в наш номер…

И вот теперь прошел всего один день, и Миша Лернер говорил мне:

«Убийство».

— Убийство, — выдохнул Лернер вместе с сигаретным дымом и вдавил окурок в пепельницу.

Только сейчас я заметил, как у него дрожат руки.

— Кого убили?

По спине пробежал неприятный холодок.

— Пойдем. — Он резко поднялся. — Я тебе все покажу.

На выходе я постучал в дверь ванной.

— Что?! — отозвалась Света сквозь шум воды.

— Я скоро вернусь.

— Поняла!

Шторм, который начался незадолго до полуночи, уже затихал. Ветер с дождем бушевали над «Красным озером» не больше часа. Но за эти шестьдесят минут мне не раз казалось, что главное здание курорта пытается взлететь. Окна содрогались от ударов ветра. Было слышно, как на улице стонут — и ломаются! — деревья.

Мы стояли перед комнатой номер 407.

(Кому-то «повезло». Семерка — счастливое число…) Миша отпер дверь своим ключом. Пропустил меня вперед и торопливо захлопнул дверь. Свет в этом номере не горел.

— Она там, — прошептал Миша и кивнул в сторону комнаты.

— Она? — переспросил я.

Лернер не ответил, и я шагнул в комнату. Нашарил на стене выключатель, зажег свет.

Ира была мертва.

Вне всякого сомнения.

Пуля вошла ей в грудь, чуть выше сердца. Похоже, в тот момент, когда в нее выстрелили, Ира стояла у кровати лицом ко входу, поэтому выстрел отбросил ее на уже расстеленную ко сну кровать.

Я машинально прикрыл полами халата ее ноги (нельзя оставлять женщину в таком виде. Пусть даже и убитую…) и огляделся. В номере все было перевернуто вверх дном.

— Миша! — позвал я.

— Что? — глухо отозвался он.

— Здесь все так и было?

— Не понял?

— Сам видишь.

— Да. — Я услышал, как за моей спиной щелкнула зажигалка, Лернер с шумом выдохнул дым. — Так и было.

Ты слишком много куришь, — сказал я.

— Что?! — сдавленно вскрикнул Миша. — Ты о чем говоришь!

— Спокойно. В милицию звонил?

— Буря повредила кабель.

— А по сотовому?

— Ретранслятор накрылся.

— Послать кого-нибудь не пробовал?

— Не проехать: во дворе и на аллее черт те что творится. На дороге еще хуже…

Лернер вдруг обессилел.

— Кто ее нашел?

— Я.

— Как? — спросил я.

— В соседнем номере — сын «большого человека». Парень позвонил мне, пожаловался на громкую музыку.

— И что?

— Я пришел. Постучал. Еще раз постучал. Никто не ответил. Пришлось сходить за служебными ключами. Отпер дверь и нашел… — Миша громко и судорожно сглотнул, -…нашел ее.

— Во сколько это было?

— Около двух ночи.

Ты кому-нибудь уже сказал?

Лернер молча покачал головой.

И вдруг сказал как-то по-детски жалобно:

— Пойдем, а?

— Минуту. — Я взял с кресла покрывало, мгновение помедлил, прежде чем закрыть Ире глаза. Накрыл ее.

— Что ты делаешь? — истерично всхлипнул Миша.

Я не ответил. Еще раз огляделся.

Сумочка. Я подобрал ее с пола, мельком просмотрел содержимое.

— Пойдем.

Мы вышли из номера, захлопнули дверь. На ручку я повесил табличку: «Не беспокоить!»

— Мне нужно выпить, — сказал Миша. — Будешь?

— Не откажусь.

Мы спустились на административный этаж, в кабинет Миши. Он открыл бар:

— Что будешь?

— Виски, ты же знаешь.

— Вода?

— Нет. — Я открыл сумочку Иры.