Андрей Константинов - Дело о пропавшей России

— Это я спрашиваю, что происходит? — Обнорский не намерен был снижать взятого тона. — Устроили из Агентства… дом свиданий. Вон отсюда оба, немедленно!

Я помог Завгородней, уже пришедшей в себя, но все еще смотревшей на шефа с оттенком безумия во взгляде, подняться на ноги. Светка спряталась за мной и завозилась, приводя в порядок разруху в своем костюме.

Мы оделись и понуро поплелись к дверям.

— Соболин! — окликнул меня шеф. — Постой. Не хватало только, чтобы вы вместе куда-нибудь завалились… А вы, Светлана Аристарховна. — вон из конторы! Завтра на работу к десяти, нет, к девяти утра. А сейчас — вон!

Съежившаяся Светка пулей выскочила за дверь.

— А ты!… — Шеф смотрел на меня с нескрываемым презрением (при всей неприятности ситуации я не мог удержаться от ухмылки, так потешно он выглядел с обритой головой). — Ладно, завтра поговорим, донжуан хренов.

В ту ночь я остался в конторе. Несмотря на все пережитое, спалось сладко: крепко и без сновидений.

В 8.25 стальная дверь нашего кабинета отворилась — уборщица Лида начала свою ежеутреннюю работу по приведению имиджа нашего Агентства в достойный вид.

А в 9.15 (необычно рано для себя) директор «Золотой пули» г-н Обнорский пригласил начальника репортерского отдела г-на Соболина к себе в кабинет и имел с ним беседу воспитательного характера. За ночь на обритой наголо голове шефа волос не прибавилось. Беседа наша носила характер монолога: говорил исключительно Обнорский, я понуро молчал, кивал, сопел и активно изображал полнейшее раскаяние в собственном свинстве.

— В общем, так, — подвел итог шеф, — пора вам с Анной заканчивать эту «санту-барбару» — вам с Повзло не хватало еще только дуэль на «золотых перьях» учинить. Не наладите семейную жизнь обратно — выгоню всех троих.

Плакать буду, а выгоню. Понял?

— Понял…

Тогда пошел вон.

«Длинное ухо» в конторе донесло потом, что подобные беседы имели место и с моей благоверной, и с Повзло.

Мы с Анютой напряглись и попробовали начать все сначала… Ну если и не начать, то, по крайней мере, сделать вид. Какое-то время это удавалось. Пока я не встретил Марину Ясинскую.

Воспоминаний хватило на дорогу от Агентства до «Идеальной чашки».

Воздух в заведении состоял из смеси кофейных ароматов, табачного дыма и женского парфюма. Часы над барной стойкой отсчитывали сорок третью минуту моего ожидания, вторая чашка «Черного леса» (кофе, ром, ваниль, стружка шоколада, взбитые сливки) давно показывала донышко. Третью я заказывать не хотел — боялся, что кофе из ушей польется.

Пропустить Маришку я не мог — по привычке выбрал место подальше от входа, но так, чтобы хорошо видеть всех входящих и выходящих.

Ну что с этими женщинами делать?

С глупыми — скучно. С умными — тяжело.

Из всех загадок цивилизации для меня самая удивительная женская пунктуальность. Вернее, ее полное отсутствие. Все представительницы прекрасного пола, которых я на своем веку повидал немало, имели одну общую привычку: опаздывать на назначенные встречи.

Я вынул из кармана табак, трубку и все необходимые для их использования принадлежности. Прием сработал — через каких-то пару затяжек в дверях показалась она, Марина Ясинская, двадцати трех лет, глаза серые, рыжая копна волос до плеч, на носу конопушки, которые она стремилась извести на нет разнообразными косметическими средствами, факультет журналистики — не помню, четвертый или пятый курс, статьи о новостях поп-и рок-музыки в «Телескоке».

В этот раз что-то во внешности моей милой было не так — по лицу размазан грим, светлая футболка перепачкана.

А что с прической? Вместо гривы какие-то обдерганные сосульки…

— Мариша… — Я кинулся навстречу, стараясь не опрокинуть кофеманов с их столиками.

Вблизи Марина выглядела совсем неважно: щека расцарапана, на лбу синяк, волосы обкромсаны беспорядочными клоками.

Уткнувшись мне в плечо, Мариша зарыдала. О приятном времяпрепровождении можно было забыть.

Я поймал машину, втиснул нервно всхлипывающую Марину на сиденье, сел следом, назвал адрес. Вез я ее туда, куда и собирался везти изначально, назначая свидание, — на квартиру к Ваське Политову, своему бывшему сослуживцу по одному из питерских театров.

Вот и приехали. Типовой «корабль» на Гражданке. Четвертый этаж, мы на месте — однокомнатная Васькина квартира с крохотной кухней. Хозяин, оставив мне ключи, на пару дней отъехал на гастроли в Волхов, радовать детишек «Котом в сапогах». Возле кровати цветы, в холодильнике — шампанское, фрукты. Все это я завез загодя, предвкушая наши послекофейные развлечения. Не до них.