Андрей Константинов - Дело о дуэли на рассвете

Уже через полчаса после начала ужина я поняла, что до носа Спозаранника мне дотянуться не удастся. Мишаня поймал меня на «интерес», чтобы подвергнуть гнусным домогательствам. Никаких документов не существовало и в помине. Неужели этот сопляк, обещая вручить мне компромат после ночи любви в загородной гостинице, надеялся, что я поверю в их существование?

Раскусив ложь, я потеряла аппетит.

— Что тебе заказать? — раз двадцать спросил меня несостоятельный информатор.

— Ничего!!! — Каждый раз я добавляла к этой исчерпывающей реплике еще один восклицательный знак. — Выпусти меня из-за стола, я ухожу домой!

— Никуда ты не пойдешь. Что тебе заказать?

После двадцатого раза мне стало страшно, одиноко и захотелось плакать.

— Хорошо, пойдем, я провожу тебя, — неожиданно согласился он.

Если бы я знала, что меня ждет, я заночевала бы в ресторане под барной стойкой. Чем ближе мы подходили к моему дому, тем агрессивнее становился Миша.

Каждый метр пути я преодолевала долго и трудно. Миша то загораживал мне дорогу грудью, как петух, отбрасывая меня на несколько шагов назад, то выкручивал мне запястье, чтобы я сама, избавляясь от боли, прижималась к нему.

— Огонь! Ты чувствуешь огонь? Прижмись ко мне, почувствуй мой брандспойт.

— Миша, вы меня обманули!

— Это в чем же?

— Вы сказали, что работаете в милиции, а на самом деле вы пожарный.

— Не опошляй, девочка, наших желаний.

Вот оно, подтверждение старинной русской мудрости: в сорок пять — баба девочка опять.

— Оставьте меня в покое. — Руки ломило от бесполезных ударов, которыми я осыпала тренированное мускулистое тело. — Уже завтра вы об этом пожалеете!

— А что ты мне сделаешь? Давай, вызывай сюда ОМОН, СОБР, Обнорского.

Я никого не боюсь. Посмотришь, как я с ними разделаюсь. — Миша отогнул левую полу пиджака. Из кобуры под мышкой торчала рукоять пистолета. — Пупыш, девочка, тоже на всяких обормотов надеялся. И где теперь этот Пупыш?

Намеки на Пупыша уже не вызывали у меня охотничьего азарта. В глазах копились слезы, в ушах звенело отчаяние. Был еще не поздний час. По противоположной стороне улицы шли люди. Возможно, кто-то шел впереди и позади нас. Но я не могла позвать на помощь. Этот парень с пистолетом под мышкой и брандспойтом в штанах внушал мне панический страх.

Я не видела вокруг никого и ничего, кроме буклированного лацкана его пиджака, в который изо всех сил упиралась рукой, чтобы пройти еще шаг к дому.

«Никто тебе не поможет, никто тебе не поможет», — рефреном стучало в мозгу.

— Йоу, папаша, ты же позоришь наш город перед иностранцами, — долетел до меня ломкий мальчишеский голос. — Оставь тетеньку в покое. Пойдем лучше с нами, пивка выпьем.

Я уцепилась за этот голос, неожиданно прозрела и обрела дар речи. Рядом с Мишей стояли двое мальчишек типа Децл: безразмерные штаны, африканские косички, розовые прыщики.

— Валите отсюда, недоноски. — Миша наградил моих защитников тяжелым взглядом исподлобья.

— Мальчики, я вас умоляю, — залепетала я, — помогите мне добраться вон до того дома и зайти в подъезд. Он на кодовом замке. Дальше я уже сама.

— Нет проблем, тетя, — согласно кивнули мальчишки, и вся процессия двинулась к моему дому.

Миша не отставал от меня ни на шаг, угрожающе посматривая на беззаботных Децлов.

— А если я их сейчас на. твоих глазах пристрелю? — зловеще прошептал он мне на ухо.

Во мне шевельнулось задавленное страхом материнское чувство. Мальчишки были немногим старше моего Сережи. До двери парадной оставалось ровно два шага. «Он этого не сделает, во всяком случае, не на моих глазах», — подумала я, поразившись собственному цинизму. Одним прыжком я преодолела эти два шага и, успев крикнуть благородным Децлам «спасибо», скрылась за массивной железной дверью. Выстрела не последовало. Перескакивая через ступеньки, я взлетела на восьмой этаж, в рекордные секунды расправилась с тремя замками и обессиленно сползла на пол по стене родной прихожей. Прийти в себя мне не дал телефонный звонок.

— Из-под земли тебя достану. Слышишь? — зловеще прозвучало из трубки. — Завтра, как обычно, в «Рио».

Я нажала отбой и разрыдалась. Полночи я металась по квартире, не находя себе места. Мне было по-настоящему страшно. От преследований милиционера-маньяка меня мог избавить Обнорский. Но объяснить шефу без ущерба для собственной репутации, как я влипла в очередную историю, простительную разве что малолетке по недомыслию, я не могла. Аудиенцию у Андрея Викторовича сотрудники Агентства используют только как крайнее средство. А пока я приняла решение действовать согласно неоспоримому умозаключению: лучше Скрипка с букетом, чем мент с пистолетом.