Андрей Константинов - Дело о взбесившемся враче

Я налил себе коньяка, поставил подогреваться бутерброды и закурил. Как это ни было обидно, но приходилось признать, что ни хрена у меня не вышло. Чтобы отработать всех оставшихся в живых однокурсников на предмет их алиби на время убийств (то есть, под микроскопом изучить их жизнь за последние полгода), нужна кропотливая работа, как минимум, человек десяти, и не на одну неделю. Да и потом, почему я решил, что убивает погибших именно их однокурсник? Но что-то не давало мне уйти от этой версии. Может, потому что других у меня нет?

После того, как я выпил граммов сто коньяку и запил его двумя чашками кофе с бутербродами, я решил поставить крест на расследовании. В случае, если Обнорский спросит меня об этом деле, я честно доложу все, что узнал, и пускай уже он сам об этом думает. На то он и начальник, если разобраться. А у меня еще статья о брачных аферистах не закончена. Приняв это решение, я потушил сигарету и отправился в Агентство.

Оказалось, что мысленно поставить крест на расследовании было гораздо легче, чем забыть о нем. В тот день, занимаясь текущими делами, я то и дело ловил себя на том, что продолжаю думать о странных смертях врачей. Меня не оставляла мысль, что решение лежит на поверхности, вот только мне оно не попадалось. Или я ему не попадался.

Невольно вспомнилось изречение какого-то мудрого человека о том, что в основе почти всех преступлений лежат вполне объяснимые причины. И одной из главных является человеческая корысть. То бишь, денежки. В конце концов, я плюнул на свое решение и отправился к Родьке Каширину. Не вдаваясь в подробности, я отдал Родиону список оставшихся в живых однокурсников Вериной сестры и попросил пробить их на предмет участия в коммерческой деятельности. Вскоре Каширин вошел ко мне с результатом.

— Практически ни на ком из этих людей фирм не зарегистрировано, — заявил он. — На мой взгляд, внимания заслуживает лишь Николай Калимов.

Он числится соучредителем аж пяти фирм, а в одной является генеральным директором: ЗАО «Авиценна». В заявленных сферах деятельности: торговля медицинским оборудованием, маркетинговые исследования, научная деятельность в области диагностики и другие. Ну тут и идиоту понятно, что эти фирмачи просто продают за бугор наши научные разработки. Товар весьма ходовой, и подобным сейчас многие занимаются. Кроме того, у «Авиценны» открыты счета в пяти банках. Даже в «Лионском кредите». О размерах счетов данных нет, но они не выплатили последний кредит: два миллиона немецких марок.

— А откуда ты взял данные о невыплаченном кредите? — поразился я.

— От верблюда, — усмехнулся Родион. — В Интернете еще и не то можно найти.

Я поблагодарил Каширина и уставился в его справку. Что с ней делать, я не знал, а потому засунул ее в сумку, чтобы подумать дома. Если я сегодня там окажусь.

Мой рабочий день закончился в 11-м (антикварном) отделе Управления уголовного розыска ГУВД Петербурга, где я обсуждал с ребятами будущий материал о похищенных из музеев ценностях.

Расположен отдел невдалеке от Лиговского проспекта, и, выйдя оттуда, я вспомнил, что офис «Авиценны» расположен именно на Лиговке. Была половина пятого вечера, и я решил зайти в фирму Калимова.

Офис оказался не очень большим: всего каких-то пять кабинетов. У входа сидел охранник в цивильном костюме и в галстуке. Я поинтересовался, кто из руководства присутствует, и тот ответил, что Калимова нет, но есть коммерческий директор. Я попросил доложить обо мне, как о представителе немецкой фирмы «Зурис» (название я выдумал тут же), занимающейся разработками медоборудования. Вскоре я уже сидел в кабинете Альберта Самойловича Нелвица.

— Наша фирма не очень известна, — начал я, — но в настоящее время мы стараемся навести контакты со всеми, кто занимается разработками в сфере медицинского оборудования в России. Мы много слышали об «Авиценне», и только хорошее. Я всего лишь представитель, но в мои обязанности входит оценивать потенциал возможных партнеров. Мне бы хотелось поговорить с Николаем Калимовым, чтобы составить мнение о ваших возможностях.

— К сожалению, Николая Сергеевича нет в офисе, — улыбаясь, заявил коммерческий директор, — но вы можете задать мне все интересующие вас вопросы. Что конкретно интересует?

— Конкретно — возможность получить разрешение на использование русских и советских разработок в сфере новейших технологий в медицинском оборудовании, — кинул я пробный шар.