Андрей Константинов - Дело о взбесившемся враче

Вечерело. Ветер в клочья рвал невесть откуда появившиеся тучи. Накрапывал дождь.

Офицерский переулок представлял собой маленькую, заплаканную от грозы тихую улочку в литературном районе Питера. Всего шесть домов: три — слева, три — справа. Народу — никого.

Хотя совсем рядом шумят Невский, Лиговка, здесь — абсолютная тишина, показавшаяся мне вдруг тревожной: даже стук каблуков звучал неестественно громко, словно идешь по двору-колодцу.

Я медленно прошла по нечетной стороне мимо дома № 3. На улицу выходил всего один подъезд. Значит, если сейчас войти в парадную, подняться на второй этаж и позвонить в левую дверь, то появится Ляля-черная?…

Почему же мне так не хотелось встречаться с этой женщиной?

Кстати, почему она — «черная»? «Лицо кавказской национальности»? Просто жгучая брюнетка? Или потому, что черным наркотиком торгует?

Я прошла всю улицу до конца — никого. Ни ментов с облавой, ни наркоманов. Может, ошибся Гоша? Или в последний момент что-то переиграли в органах?

Я развернулась, собираясь проделать, уже быстро, тот же путь назад — от дома № 5 к № 1, — и чуть не налетела на бледную, потрепанного вида девчонку лет двадцати, которая словно из-под земли выросла на моем пути. От неожиданности я присела, но тут же сделала вид, что в босоножку мне попал камешек. Девчонка, окинув меня быстрым оценивающим взглядом, исчезла в Лялином подъезде.

Так, первая покупательница. Дурища!

Если бы знала, что уже ходит под статьей! Я, прыгая на одной ноге с босоножкой в руке, огляделась: откуда же она появилась? Дома № 3 и № 5 соединяла арка с решеткой и маленькой полуоткрытой калиткой. Конечно, проходной двор. Да, у ментов здесь могут возникнуть затруднения. Завидев облаву, наркоманы запросто удерут через этот двор — машина в калитку не въедет, а тех и ноги кормят.

Пока я размышляла, не осмотреть ли мне на всякий случай двор (Обнорский любил в газетных статьях антураж — это попахиваю правдой жизни), девчонка вышла из подъезда. Похоже было, что она даже не поднялась до второго этажа: просто постояла в подъезде и вышла.

(Известно, что наркоманы пугливы и подозрительны, я же в своей белой блузке с накрашенным ртом на «сотоварища» явно не тянула.) В общем, я ее спугнула. Девчонка медленно прошла улицу до конца и свернула за угол.

А из калитки появился новый Лялин клиент — взлохмаченный, нервного вида парень. Он также боязливо покосился на меня, дошел до подъезда, чуть потоптался, но не зашел, а двинулся дальше.

Так я всех наркоманов перепугаю. Надо было где-нибудь схорониться на время.

Пересекая улицу, столкнулась еще с одним — из-под 1-й части 228 статьи.

Его, бедного, аж трясло всего. Но при виде меня затрясло еще больше. Он винтом развернулся и помчался от этого проклятого подъезда по улице прочь.

Наверное, я была похожа на какого-нибудь дознавателя из прокуратуры.

И тогда я зашла в дом напротив. Вот так, через грязное окно лестничной площадки, и буду вести свое наблюдение.

Теперь все пошло как по маслу. Покупатели (все — бледненькие, с потухшим взором) шли один за другим. Батюшки, сколько же их! Не исключено, что там в какие-то минуты даже очередь могла возникнуть перед дверью.

А вот ментов не было. Все-таки Гошина информация об облаве оказалась неверной.

Ужасно хотелось курить. Я пожалела, что послушалась Гошу и оставила сумочку на работе (на случай облавы — чтобы менты не подбросили наркотик), а карманов в юбке у меня не было. Вот постою еще минут десять и уйду. Все равно факт покупки-продажи я видела чуть ли не собственными глазами: в течение сорока минут молодые парни и девчонки заходили только в подъезд дома № 3.

И вдруг я увидела нечто интересное.

У нехорошего подъезда уже минут пять крутилась девчонка с тощим хвостиком на затылке, перетянутым аптечной резинкой, но внутрь не заходила. «Новенькая, наверное, вот и побаивается, — решила я. — Глупая, шла бы домой, здоровее бы была».

Но девчонка не уходила, словно высматривала кого-то. В это время из калитки проходного двора вышла «моя девушка» (ее я встретила на этой улице первой). Она поравнялась с «новенькой», чуть замедлила шаг. Потом кивнула головой и что-то быстро взяла из рук незнакомки. Я из своего укрытия плохо видела, но была уверена, что это — деньги. Понятно: та боится зайти в подъезд и попросила купить дозу на себя (наркоманы узнают друг друга с полувзгляда).

Все, мою слежку можно было считать законченной. Я вышла из подъезда, раскрыла зонт Шаха, поскольку начинался дождь, и перешла улицу. Я уже поравнялась было с юной наивнячкой, когда из подъезда вышла «моя девушка» и сунула той что-то в руку. И вдруг в тишине раздался звериный рык: «Стоять, милиция!», и возле нас как из-под земли возникли три амбала. Я успела только увидеть белые от ужаса глаза «моей девушки», как и на ее, и на моих руках защелкнулись наручники.