Василий Веденеев - Рэкет по-московски

— Вот как? — покачал головой Рунин. — Полагаешь, с тобой согласятся говорить?

— Или я сделаю, как обещал.

Фомин встал.

— Вы на машине? — повернулся к Мирону Виктор.

— Да, но ключи у него, — тот кивнул на Юрку.

— Ладно, внизу отдаст, — усмехнулся Рунин, снимая со спинки стула пиджак. — Пошли? Если ты такой настырный…

— Я выйду первым, — Юрка бочком, по стенке, не обращая внимания на насмешливые взгляды, направился к выходу.

Спускаться на лифте он отказался. По лестнице пошли вниз пешком: впереди Мирон и Рунин, сзади, отстав на две-три ступеньки, спускался Юрка.

Вот и дверь парадного. Мирон услужливо забежал вперед, распахивая ее перед Руниным. «Как швейцар», — неприязненно подумал уже ступивший на площадку Фомин.

Вдруг Мирон неожиданно ловко развернулся и ударил Юрку ногой в голову. Сильно, резко, вкладывая в удар силу растянутого, натренированного тела.

Отпрянув, Фомин успел захватить его ногу рукой и ударить в ответ, пытаясь достать носком ботинка колено опорной ноги Мирона, и тут же защититься от Виктора Степановича. Юрка успел увидеть его суженные, очень злые глаза, попробовал отскочить назад, но тяжелый, как молот, кулак Рунина уже достал его в висок, гася свет в глазах, застилая их мутной, туманящей сознание пеленой, заставляющей в смертной тоске сжаться сердце. Окружающий мир качнулся, начал поворачиваться вокруг невидимой оси, быстрее, быстрее…

Второй удар он еще успел почувствовать, но тупо, будто ударили совсем не его. Фомин только ощутил его упругую отдачу — без боли, без потрясения. Потом перестал чувствовать вообще, провалившись в гулкую пустую темноту…

— Берись! — подхватывая обмякшее тело Юрки, приказал Рунин.

— Ключи, — Мирон наклонился и сноровисто обшарил карманы Фомина. Вытащив связку, пулей вылетел во двор, непослушными, дрожащими руками отпер дверцу, завел мотор и бегом вернулся.

— Скорее… — торопил Виктор Степанович.

Вдвоем они выволокли Фомина из подъезда, подтащили к заранее открытой задней дверце салона. Засовывать Юрку было неудобно, и Рунин обежал «жигули» с другой стороны, чтобы помочь втащить его внутрь, как вдруг услышал чужой, по-хозяйски повелительный голос:

— В чем дело, граждане?!

Нехорошее постоял, держа фуражку в руке, на кисть которой намотан тонкий ремешок планшета, прозванного милицейскими остряками лентяйкой. Пояс брюк оттягивала кобура с пистолетом, и Николай Акимович подумал, что надо зайти в отделение, сдать, к чертовой бабушке, оружие, вовсе не нужное в сегодняшних делах. Сейчас ему идти во двор девятого дома, разбираться по поступившему заявлению — не уехавшие в пионерский лагерь мальчишки проломили крышу гаража у инвалида, просит принять меры.

Чудной народ! Думают, Нехорошев новую крышу сделает? Нет, один не сделает, а если найти мальчишек, да вместе с ними… Вот это профилактика! Потом в четырнадцатый дом — там девчонку собака покусала, тоже заявление есть.

Привычным жестом подтянув ремень с кобурой, Нехорошев вышел во двор девятого дома и остановился, заинтересованный открывшейся его взору картиной — два прилично одетых мужчины выволокли из подъезда третьего, провисшего у них на руках, подтащили к светлым «жигулям», намереваясь засунуть его на заднее сиденье.

Голова парня, которого тащили к машине, болталась, как у паяца, сшитого из разноцветных лоскутков. Острый глаз участкового отметил под носом у парня подтеки крови, заплывший от крепкого удара глаз. Пьяный? Не похоже — за долгие годы службы капитан милиции Нехорошев всякого навидался и научился принимать решение быстро, а действовать осторожно, сообразуясь с обстановкой. И при этом не медлить!

— Седьмой! — нажав на клавишу портативной рации, вызвал дежурного капитана. — Срочно наряд во двор девятого дома!

— Вас понял… — прохрипела в ответ рация.

Так, через сколько приедут? Минут пять, самое меньшее — три-четыре. Могут и позже, а мужики здоровые, сейчас запихают парня в «жигули» и по газам. И номер не разберешь, наверное, нарочно машину не мыли, вся в пыли и грязи. Ну что, Акимыч, вперед?

Расстегнув крышку кобуры, Нехорошев направился к возившимся около машины мужчинам. Стрелять участковый инспектор не собирался. Так, для удобства расстегнул, зная из практики — может случиться всякое. А оружие зачастую самый убедительный аргумент.

— В чем дело, граждане?

В глазах того, кто помоложе, метнулся страх — такое Акимыч улавливал сходу. Второй, постарше, выглянул из-за автомобиля. Знакомое вроде бы лицо, живет тут, что ли?