Энн Грэнджер - Тени убийства

— Может быть. Точно не помню.

— Тогда знайте: пары мышьяка имеют сильный запах чеснока. Мне не нравится, — добавил Вуд. — Я не поклонник иностранной кухни.

— По-вашему, я во время визитов на фабрику вдыхал ядовитые испарения? — сухо спросил Оукли. — Не имею понятия, чем они пахнут. По крайней мере, пока от вас не услышал.

— Правда? — переспросил Вуд. — Давайте вернемся к смерти вашей жены. Прошу вас еще раз описать последовательность событий.

— Не понимаю зачем. Все это обсуждалось на следствии. Ну, давайте посмотрим. — Оукли нахмурился, сцепил пальцы. — Я принес в спальню жены настойку опия и воду. Хотел отмерить дозу, она отказалась, сказала, сама справится. Лампа на столике у кровати горела. Я пожелал ей спокойной ночи. Поужинал внизу в одиночестве. Выкурил в библиотеке сигару, просмотрел газеты. Потом сам отправился спать.

— Не заглянули к жене осведомиться о самочувствии? — с интересом встрепенулся Вуд.

— Нет, — очень тихо вымолвил Оукли. — Думаете, не сожалею об этом? Решил, что заснула. Не хотел беспокоить. Не заподозрил ничего дурного, пока Баттон не разбудила меня где-то между четвертью двенадцатого и полуночью. Точнее не скажу, не спрашивайте — не смотрел на часы. Баттон была в невменяемом состоянии, бормотала, что произошло нечто ужасное. Я сразу бросился в спальню жены. Она лежала на полу — видно, упала, вскочив с постели, — ночная рубашка на ней загорелась. Получила сильные ожоги. Я сразу послал грума за доктором, но он не смог помочь. К его приезду она уже скончалась.

В наступившем молчании тихо тикали позолоченные часы да сержант Паттерсон шелестел страницами блокнота.

— По-моему, — четко и медленно проговорил Оукли, — причина трагедии в том, что моя жена под воздействием опия потеряла контроль над собой. Такого же мнения придерживаются доктор Перкинс и коронер. Распространители зловредных слухов понесут ответственность.

Вуд ответил с таким же спокойствием:

— Экономка миссис Баттон действовала в тот момент весьма ответственно и храбро. Погасила пламя покрывалом с кровати. Однако через две недели вы ее уволили.

— Да, — холодно подтвердил Оукли. Видя, что инспектор ждет объяснений, неохотно продолжил: — Мне было неприятно ее видеть. Воскресали воспоминания. Стало невозможно жить под одной крышей. Я дал ей наилучшие рекомендации и выплатил жалованье за месяц вперед. Она отплатила мне гнусной ложью. — Оукли вскочил с кресла. — Теперь буду признателен, если вы уйдете. С минуты на минуту жду ветеринара. Больше не намерен отвечать на глупые вопросы.

Сегодня уже ничего не добьешься. Вуд и Паттерсон покинули дом, причем сержант с большой радостью.

Шагая по подъездной дорожке, они услышали детский смех. Из невысоких кустов им навстречу выскочил мальчик лет четырех и замер при виде незнакомых людей.

— Мастер Эдвард, сейчас же вернитесь! — Из-за живой изгороди вырвалась девушка, судя по униформе нянька, очень хорошенькая, розовощекая, с идеальными зубами между приоткрытыми пухлыми губками. Тоже резко остановилась при виде Вуда и Паттерсона, но скорее с любопытством, чем с опасением. Впрочем, инспектор не усомнился, что она сразу же догадалась, зачем они здесь. Только чуть сморгнула. Сообразительная девчонка, ничего не скажешь! — Добрый день, джентльмены, — кивнула девушка с приятной улыбкой, подошла к ребенку, подхватила на руки. — Прошу прощения, нам пора чай пить.

И понесла мальчика к дому. Выскочила из сети, прежде чем Вуд успел о чем-нибудь спросить. Он испытал раздражение и восхищение.

Остолбеневший от такого радушного приветствия, Паттерсон размяк и слегка помрачнел.

— Дейзи Джосс, — пробормотал инспектор.

— Вот эта миленькая девица? — потрясенно уточнил Паттерсон.

— Вот эта миленькая девица, — сердито подтвердил Вуд. — Со стороны мистера Уильяма Оукли было бы умнее уволить ее !

В следующий понедельник вечером Мередит стояла на платформе Паддингтонского вокзала, поджидая поезд домой. День выдался тяжелый, а главный фактор стресса называется Адриан.

Отведенный ей просторный кабинет приходится делить с сослуживцем. Места полно, столы стоят в разных концах. До сих пор все было хорошо. За другим столом сидел Джеральд. Теперь Джеральда перевели, вместо него вселился Адриан.

Даже не верится, что она так заскучает по Джеральду с его страстью к сенсациям, любовью к таблоидам, батончикам «марс», прочим сластям и закускам в ящиках письменного стола. Адриан совершенно другой. Со своими плюсами: молодой, высокий, с хорошим сложением, с первоклассной университетской степенью. Но и с минусами — розовый, как вареная креветка; рыжий, со скошенным подбородком; обожает яркие голубые рубахи и итальянские костюмы.