Софья Ролдугина - Искусство и Кофе

— Мы согласны ехать немедленно, — быстро ответил Лоренс, перегнувшись через стол и взяв Джулию за руку. — Правда ведь, любимая?

Мисс Дюмон недоверчиво моргнула — и вдруг улыбнулась. На мокрых еще от слез щеках заиграли ямочки, и от этого она стала одновременно и старше, будто разом догнав свой настоящий возраст… и невыразимо прекраснее.

— Да, — произнесла она негромко и хрипло, но уверенно. — Едем хоть сию секунду… Ох, а как же вуаль? И цветы? Красную ленту для обряда нам дадут в соборе, но вуаль…

Я мысленно попросила прощения у леди Милдред за то, что посягаю на ее память, а вслух сказала:

— Полагаю, что в сундуках Валтеров найдется одна подходящая вуаль. А что до цветов… Как вы относитесь к белым розам?

— Это символ любви, воспетый многими художниками, — мечтательно вздохнула Джулия, прикрывая глаза. Я кивнула довольно и подхватила колокольчик, подзывая служанку:

— Магда! Возьми цветы из моей спальни и перевяжи их лентой! Мне нужен букет, и немедленно.

За вуалью я отправилась сама. Вслед за мною выскользнул из гостиной и Эллис, оставив влюбленных наедине — условно, разумеется. Бдительный Прайм ведь так и стоял у дверей, сторожа «подозреваемых» и нервно пощипывая вислые усы.

— Эллис, что вы творите? — прошипела я, сердито одергивая платье на ходу и чувствуя себя донельзя глупо. — Ладно — у меня случилось помутнение рассудка, но вы-то как в это ввязались? Какой демон подговорил вас поддержать глупую затею?

— Моя троюродная тетушка Сибил говорила, что если не можешь остановить бунт — возглавь его, — весело подмигнул детектив. — А кроме того, это было забавно. Виржиния, вы не возражаете, если я на кухню загляну? От этих издевательски маленьких пирожных только аппетит разыгрывается.

— Не возражаю, — вздохнула я. — Только, ради всех святых, не врывайтесь туда сами. Попросите Стефана проводить… Нет, не Стефана. У меня же теперь новый дворецкий, то есть помощник дворецкого… Чемберс его зовут, Говард Чемберс. И в лицо вы его пока не знаете. Словом, стойте здесь, я пришлю к вам человека!

Разумеется, безумная свадьба все же состоялась.

Мы с Эллисом были свидетелями, рассевшиеся по церковным скамьям «гуси» сошли за гостей, а священники из собора Святого Валентина традиционно не удивлялись никаким странностям венчающихся — в конце концов, и не такие чудн ы е парочки оказывались в этих стенах. Так или иначе красная лента связала руки счастливых влюбленных, в храмовой книге появилась новая запись, а в Управление поехали сдаваться и писать добровольное признание уже мистер и миссис Уэст.

Газеты мусолили эту историю недели две, не меньше, хотя официальная версия отличалась от известной мне так же, как принарядившаяся к балу леди — от невыспавшейся угрюмой служанки.

В «Старом гнезде» каждый вечер собиралось столько любопытствующих гостей, что и яблоку негде было упасть.

Я же заранее предвкушала, что скажет теперь дядя Рэйвен, и придумывала запутанные оправдания.

Словом, все было как всегда.

«Бромлинские сплетни»

Выпуск от … дня … месяца … года

ВСЕПОБЕЖДАЮЩАЯ СИЛА ЛЮБВИ,

ИЛИ НАСТОЯЩЕЕ ИСКУССТВО

(отрывок)

…свои мотивы обвиняемая объяснила просто: головокружение от любви.

Новоиспеченная миссис Лоренс Уэст (прежде — мисс Дюмон, прим.ред.) утверждает, что подделку разоблачила не сразу. Роковую роль сыграли два обстоятельства. Во-первых, среди искусствоведов и поклонников Нингена давно ходили слухи о так называемой «утерянной Островитянке», о которой точно известно было лишь то, что на картине якобы присутствовало изображение туземной лодки. Во-вторых, подделка была написана еще при жизни самого мастера — как сейчас выяснилось, одним из его учеников, Эриком Пулом. Есть версия, что Эрик Пул не преследовал никаких преступных целей, рисуя свою «Островитянку», а всего лишь подражал любимому мастеру. После смерти Эрика талантливая имитация попала к его брату, Льюису Пулу. Тот долгое время хранил ее как зеницу ока, но, увы, грех винопития оказался сильнее памяти о покойном родиче. Льюис Пул продал подделку мистеру Уэсту-старшему, выдав ее за оригинал.

Конечно, на слово владелец галереи подозрительному продавцу не поверил и отнес картину для экспертизы в знаменитую мастерскую Дюмон. К сожалению, талант Эрика Пула и год написания картины, совпавший с последним годом жизни Нингена, затруднили процесс распознания подделки. Чтобы удостовериться в принятом решении, мисс Дюмон втайне от заказчика, Лоренса Уэста, направила письмо своей кузине Эстер Бонне, младшей дочери Нингена…