Вероника Руа - Знак убийцы

Солидный мужчина лет пятидесяти взял на себя руководство операцией. У комиссара Русселя за плечами было пятнадцать лет службы в уголовном розыске. Высоко ценимый начальством, он славился своим здравомыслием и спокойствием. Однако при виде тела Аниты Эльбер он испытал потрясение, какого ни разу не испытал за двадцать пять лет работы в уголовной полиции. Старинный зал препарирования, зловещий зал, напоминал весьма впечатляюще лабораторию XIX века и заставил его вернуться мыслями к фантастическим книгам его юности Лавкрафта [16] Лавкрафт, Говард Филлипс (1890–1937) — американский писатель, автор поэм, эссе и главным образом рассказов в стиле фэнтези, мистики и ужасов. и Герберта Уэллса. Русселю показалось бы естественным, если бы из темноты вдруг возникла тень человека в рединготе, в цилиндре и с фартуком мясника, повязанным вокруг талии, занятого хирургической операцией или вскрытием, что было чуть ли не синонимами в то время.

Не меньшее потрясение испытали и два его помощника. Молодой лейтенант Коммерсон только недавно пришел в уголовный розыск, и это было одно из первых его дел. Его лицо, которое еще более бледным делали очень коротко стриженные светлые волосы, стало цвета гипса. Полумрак позволял ему сохранить некоторую невозмутимость, и его худощавая фигура с блокнотом в руке осторожно передвигалась по комнате. Лейтенант Вуазен, который со своей стороны демонстрировал больше беззаботности, поглаживал свой подбородок, как всегда заросший трехдневной щетиной. Морщины этого сорокалетнего очерствевшего мужчины выдавали многочисленные ночи слежки и постоянное знакомство с самыми худшими представителями рода людского. Обычно лейтенант Вуазен разыгрывал роль полицейского, лишенного всяких эмоций, но седые волосы, проглядывавшие в его шевелюре, свидетельствовали о том, что он не был человеком свободным и беззаботным, каким стремился выглядеть. Тем не менее он попытался разрядить атмосферу, бросив две или три остроумные реплики, но один лишь взгляд комиссара Русселя заставил его умолкнуть.

Чья-то сердобольная рука прикрыла тканью растерзанное тело Аниты Эльбер. Леопольдина присутствовала при процедуре, потрясшей даже полицию: помощник прокурора открыл дело о судебном расследовании, судебно-медицинский эксперт сделал предварительные заключения и первые расчеты, когда наступила смерть, криминалисты, призванные капитаном Барнье, обследовали тело и отпечатки пальцев на мебели и на камне, который лежал на полу, а лейтенанты Вуазен и Коммерсон собрали главных свидетелей, чтобы допросить их. Заметим, что среди них, естественно, оказались Питер Осмонд, Иоганн Кирхер и Леопольдина. Директор «Мюзеума» Мишель Делма прибыл на место трагедии одновременное полицией. Он был потрясен.

Остается, однако, обратить внимание на последнюю странную деталь: когда санитары вынесли тело Аниты Эльбер, чтобы отвезти его в Институт судебной медицины для окончательной экспертизы, бирка, что была на большом пальце жертвы, исчезла. Леопольдина была абсолютно уверена в этом. Уверена тем более, что она видела, как этот странный профессор Осмонд еще до приезда полиции отвязал ее и тайком сунул себе в карман.

Добрую часть ночи свидетели провели в амфитеатре. Мишель Делма, которого допрашивал лейтенант Вуазен, предоставил ценные сведения о жертве.

Профессор Анита Эльбер была биологом, но начинала свою карьеру тридцать лет назад как этнолог и занималась главным образом изучением примитивных народов. В связи с этим она совершила множество поездок в леса Амазонки, во Французскую Гвинею. А впоследствии переключилась на изучение биологических факторов в эволюции человеческого общества — на то, что специалисты называют социобиологией.

— Социобиология, — объяснил Делма, — хочет доказать, что социальное поведение человека зависит исключительно от его генов. К примеру, некоторым личностям предопределено стать музыкантами, другим — мусорщиками, счетоводами или полицейскими. Все заранее решено генетической наследственностью.

— И вы, вы-то верите в эту теорию? — спросил Вуазен, машинально поглаживая свою небритую щеку.

— Я думаю, что такое видение мира несколько упрощенное. Нельзя сбрасывать со счетов окружение индивидуума. Вы можете быть генетически расположены к тому, чтобы стать виртуозным пианистом, но, если вас не посадят за музыкальный инструмент, вы за всю свою жизнь этого так и не узнаете.