Владимир Шитов - Собор без крестов

Ее ответ слышал полицейский, который стал проникаться уважением к «доктору».

— Ваша болезнь возникла на нервной почве, если я не ошибаюсь, то вы чем-то потрясены и расстроены?

— Да, доктор!

— Очень хорошо, — произнес тот. — Зная причину болезни, мы постараемся избавить вас от нее. Выпейте таблетку от головы, — попросил он Зульфит. — Принесите, пожалуйста, стаканчик с сырой водой, — не оглядываясь на полицейского, но зная о его присутствии, потребовал лжеврач.

Проглотив таблетку, Зульфит мужественно вытерпела внутривенный укол.

— Вам сейчас станет легче, — пообещал Зульфит «врач».

— Да, я сейчас почувствовала, как все боли пропали. Мне действительно стало легче. Большое спасибо вам, доктор.

— Ложитесь в постель, укройтесь одеялом и полежите несколько часиков, и болезнь вашу как рукой снимет,

— проследив, как послушно выполняет его требование Зульфит, ворковал «врач».

Обращаясь к полицейскому, «врач» потребовал:

— Попрошу вас не беспокоить ее несколько часов. Я вам вечером позвоню, если ей станет хуже, то придется положить в больницу.

— Не беспокойтесь, доктор, мы ее режим не нарушим, и, Бог даст, больше ваши услуги ей не понадобятся, — заверил его охранник.

Довольные друг другом, простившись с полицейскими, «медицинские» работники покинули виллу.

Так был ликвидирован, а точнее, убит последний свидетель по делу Жернова-Постникова, на показаниях которого Кройнер был намерен строить свое обвинение.

Когда Зульфит была уже мертва, по телефонному звонку неизвестного лица в больницу, говорившего приглушенным голосом, ее служащие были уведомлены, что на сто восьмидесятом километре в сторону виллы ФБР, где была Лоренция Зульфит, в кустах находится автомобиль с их коллегами.

Главарь бандитов сдержал слово: работникам больницы его сподвижниками, кроме морального и психического ущерба, не был причинен другой вред.

Когда Золтан Кройнер получил телефонное сообщение из полиции о гибели Лоренции Зульфит, то был так потрясен, возмущен и психически не подготовлен к такому известию, что если бы не сидел на стуле, то мог бы на ногах не устоять и упасть.

Удар мафией ему был нанесен в солнечное сплетение. Он теперь понимал, что от него ему не оправиться.

Придется вновь отступать, сдавать свои позиции перед мафией и очередной раз расписываться в своем бессилии и беспомощности.

Полицейские сообщили ему, как хитро и оригинально они были проведены преступниками. Тут и дураку было ясно, что исполнителями руководила умная, с фантазией голова, которая у Кройнера вызывала к себе, помимо профессиональной ненависти, и уважение как к сильному противнику. Охранники хорошо запомнили бандита, выдававшего себя за врача, тогда как на сидящих в машине не обращали внимания, а поэтому и не запомнили.

Изготовленный по их описанию фоторобот в розыске «врача» так и не понадобился, так как в этот день лжеврач, точнее его труп, был обнаружен на железнодорожном вокзале в туалете.

Патологическое вскрытие показало, что несостоявшийся врач Борман Фридрих Германович, хронический наркоман, умер от чрезмерно большой дозы наркотика, который был обнаружен у него в крови. Валявшийся рядом с ним шприц с обнаруженными на нем следами рук погибшего дал основание полагать полицейским, что Борман сам виноват в своей смерти, тогда как фактически гангстерами его смерть была инсценирована. Борман был приговорен к смерти мафией еще тогда, когда согласился на нее работать. Он был для всех трех кланов чужаком, отрезанным ломтем, которым не жалко было пожертвовать, чтобы таким способом обрубить все подходы к себе через него.

Так как полиция остановилась на первой версии, то мы не будем, дорогие читатели, будировать вторую версию и останавливаться на ней больше времени, чем посчитали ей уделить.

«Мафия постоянно опережает меня на корпус, обрубая концы, за которые я собираюсь только потянуть, чтобы попытаться размотать ее змеиный клубок, — подумал Кройнер, покидая больницу, куда он приезжал, чтобы посмотреть на трупы Зульфит и Бормана. — Теперь меня отстранят от расследования этого дела, как не справившегося с поручением, и отдадут другому, который может оказаться, возможно, и дурнее меня, но удачливее, так как избежит моих ошибок», — так давили его невеселые мысли.

Его руководство впоследствии так и поступило с ним. Его преемник, чтобы не отвечать за арест Жернова-