Владимир Шитов - Собор без крестов

Лапа не сожалел, что все свои богатства завещал детям Лесника, так как в лице его детей видел свое продолжение.

Из-за удачного географического расположения Геленджика у Лапы недостатка в гостях не было. Он к ним привык, как месяц к дням недели, а поэтому принимал как неизбежное, спокойно, но только появление ближайшего окружения семьи Гончарова-Шмакова оживляло, будоражило и радовало его. Таким радостным событием был для Лапы приезд в гости Иллариона Константиновича Перепелкина, тестя Лесника, фронтового товарища, с которым воевал в штрафбате, вместе рискуя и проливая кровь, имевшего, как и все зеки того времени, кличку Борода. Последний приехал к нему в гости вместе со своей сожительницей Полиной Геннадиевной Жильцовой.

Гости к Лапе приехали в августе, когда летний сезон на берегу Черного моря был в самом разгаре. Борода и Полина Геннадиевна в течение нескольких дней утомили на море своих гостеприимных хозяев, которые его воспринимали, как верблюд песчаный ландшафт, поэтому Лапа и Мария Ильинична быстро сдались и позволили гостям самим без них принимать морские, солнечные и песочные ванны, и только вечером, встречаясь в доме, хозяева и гости могли общаться между собой.

У женщин был свой разговор, тема которого мужчин не интересовала, точно так же женщинам неинтересно было слушать, о чем говорят их сожители. Поэтому постоянно после общего ужина мужчины уединялись на веранде, где, вдыхая влажный морской воздух, не спеша вели непринужденную беседу за бутылкой легкого сухого вина.

В один такой августовский вечер между ними состоялся следующий разговор:

— Тебя, меня и многие тысячи нам подобных воры назвали суками за то, что мы не пожелали сидеть с ними у «хозяина», а согласились идти воевать с немцами, взяли оружие и пошли на фронт. Вспомни, в какие только мы не попадали переплеты, что нам пришлось на себе испытать, какое к нам было отношение и обращение со стороны начальства и скольких нас унесла «косая»? Помню, в отряде было перед боем восемь тысяч человек, а после боя едва «наскреблась» вместе с легкоранеными одна тысяча. А сколько было таких боев, пока война кончилась? Не мне тебе говорить, а потому на нашей участи тех лет я не буду останавливаться. Я хочу тебя спросить о другом. Нарушили мы тогда воровской закон или нет? — наступательно, как у своего противника, спросил у Лапы Борода.

— В том, что мы тогда нарушили воровской закон, спора нет, — не спеша начал говорить Лапа. — Если мы воры, то мы должны быть вне политики, и оружие не имели права брать в руки и применять его против немцев.

Как видишь, мы нарушили воровские принципы. Воровской закон вырабатывался веками, но, как и у «хозяина», наш закон тоже не может угнаться за временем и шагать с ним в ногу. Если его не совершенствовать, то он станет балластом и будет мешать нашей жизни.

— Выходит, мы обновили воровской закон? — удовлетворенно заметил Борода.

— А ты как думал! — убежденно заверил его Лапа. — Из-за дурных принципов воров: не работать, не воевать и других — красношапочники столько их выявили и пустили в распыл, что дух замирает, а воры, не видя в нас своих спасителей, еще и воевали с нами.

— Действительно! — задумчиво пробурчал Борода. — Сколько законников пришлось нам уложить в «деревянные бушлаты», — с сожалением заметил он.

— Воры тоже нашего брата немало отправили к праотцам, — задумчиво напомнил ему Лапа. — Взяли бы тогда воры и суки полюбовно договорились по всем позициям без поножовщины и погромов, — посоветовал он запоздало своим злейшим и непримиримым врагам.

— Куда там, чтобы вор снизошел сесть за стол переговоров со своим злейшим врагом, опуститься до такого унижения, лучше быть зарезанным, как баран, — язвительно возразил Борода.

— Да, некоторые ночные схватки доходили до сотни трупов, не считая раненых, на проволоку лезли, но нам так и не покорились, — напомнил Бороде Лапа.

— Вот и поплатились жмурики, — беззлобно, как о своих друзьях, произнес Борода.

— Раньше в колонии до тридцати и более тысяч содержалось зеков. Как прибывает этап, так и начинается выяснение отношений: кого с этапом прибыло больше — сук или воров. Если воров, то они гоняют и режут сук, если наоборот, то мы устраиваем им бойню, — вспомнив беспокойное время, вздохнул Лапа.

— А красношапочники под шумок с помощью сексотов вырезали злостных нарушителей режима, — напомнил ему Борода.

— И такое было, — согласился с ним Лапа.