Владимир Шитов - Собор без крестов

— Ну и голова у тебя, Остап Харитонович. Я вроде моложе тебя, а до этого не дошел.

— Конечно, у меня не дурная голова, но сказанное мною вам не родилось в ней, а я почерпнул от других. Я много сидел у хозяина, со многими прошедшими через него имел удовольствие беседовать, — объяснил друзьям свою компетентность по данному моменту Лапа.

— Как я смогу своих мужиков без приглашения вывезти в Америку, чтобы было все честь по чести? — после долгого молчания поинтересовался Лесник.

— Наверное, тебе или Бороде с сожительницей придется выехать в Америку на постоянное место жительства и оттуда клепать приглашения, с мужиками заключить договор и пригласить их к себе на работу.

Короче, тебе надо будет съездить в столицу и там где надо подробно разузнать, где, что, почем. Я ведь тоже в международных отношениях не ботаю. Едва не забыл о третьем варианте, — улыбнувшись напомнил Лапа. — Он является унифицированным гибридом первого варианта со вторым.

— Короче, как я понял, ты мне теперь даешь добро на занятие только коммерцией, — удовлетворенно констатировал Лесник.

— Пришло время, когда ты уже не должен рисковать, а только заниматься бизнесом и делать деньги. Делать черную работу за нас мы всегда найдем лошадок.

Вернувшись в зал по случаю продуктивной беседы и подведения черты под криминальной деятельностью Лесника, они выпили по несколько рюмок спиртного и пошли спать.

Впереди у Лесника маячили новые, неизвестные ему предпринимательские отношения с государством и бизнесменами.

У него начиналась новая жизнь, в которую он вступил твердым шагом, чему подтверждением является его крупный счет в Венском банке, но теперь он остановился и не знал, как сделать второй шаг.

Мы думаем, что если ему повезет в жизни, как в первом ее отрезке, то еще встретимся с ним. Если же он не сможет освоиться и научиться плавать в мире бизнеса и утонет, разорившись, то на похороны к нему нам не стоит приходить.

Чернов-Постников Остап Харитонович — особо опасный рецидивист, вор-медвежатник, пахан по кличке Лапа — к старости достиг всего того, что хотел в жизни. Лапа, являясь совладельцем крупного промышленного предприятия, получая по своим акциям солидные дивиденды, потерял интерес и вкус к накоплению капитала, а поэтому устранился от управления производством и решил оставшиеся годы жизни потратить в свое удовольствие. Вместе с преданной ему сожительницей Марией Ильиничной он, покинув рабочий поселок, переехал жить в Геленджик, где купил себе за один миллион двухэтажный шикарный особняк с полуподвальными помещениями. Это была своего рода гостиница в миниатюре. Ему повезло, что сделка была совершена до прихода к власти демократов. Теперь его домовладение по рыночным ценам обошлось бы ему не менее чем в пять — десять миллионов «деревянных» рублей.

Поддавшись на уговоры Марии Ильиничны, Лапа согласился выделить первый этаж своего дома под сдачу квартирантам, но ее поползновения в этом плане на второй этаж категорически пресек, так как берег эти апартаменты для своих гостей, которые приезжали к нему со всей России, стран СНГ без предупреждения, ставя его перед свершившимся фактом.

Медвежатник почти полностью отошел от преступной деятельности не потому, что стал неуверен в своем мастерстве, а потому, что не было достойного его внимания объекта. На мелочи, на два-три миллиона «деревянных» рублей, он не желал рисковать, предпочитая беспечно коротать свое свободное время то за просмотром видеофильмов по своему «Сонику», то посещая концерты знаменитых эстрадных певцов, то загорая на море с удочкой в руках.

Лапа был еще здоровым и подвижным стариком. Жизнь, происходящая вокруг, никак не устраивала медвежатника, и он был ею больше чем недоволен. Его не устраивала действительность, когда сопливый юнец из хулиганов, проходя мимо, не считал нужным остановить свой почтительный взгляд на нем, не видя в нем достойный для себя объект внимания. Лапе больше нравилось окунаться в воспоминания сорокапятидесятилетней давности, когда он был бесшабашным, пробивным, удачливым вором, прошедшим не только войну с немцами, но и с ворами, о торжестве своей воли в преступной среде, росте авторитета, избрании в лагере для особо опасных рецидивистов паханом, вором в законе.

Особенно приятно ему было вспомнить о своем ученике, теперь уже матером медвежатнике и тоже воре в законе Гончарове-Шмакове Викторе Степановиче по кличке Лесник, который сам оказался в «работе» более удачливым, чем он сам. Сейчас Лесник уже имел в Западной Европе вклад на три миллиона долларов, кроме этого, примерно на такую же сумму у него был капитал и в России. Несмотря на толпу лет, прошедшую со дня их знакомства, близкие, дружественные отношения между ними не прерывались, и мнение Лапы для Лесника оставалось на настоящее время важным, и он к нему прислушивался, а если не находил выхода в возникшей проблеме, то обращался к Лапе за помощью, зная, что тот всегда ему поможет, так как любил его, как сына.