Андрей Серба - Кольт 11-го года

— Отличное. Боюсь только, экспертиза докажет, что пули, убившие Хейса и иже с ним, выпущены из кольта, с которым тебя задержали во время убийства Финна.

— Плевать мне на экспертизы! Пистолет я купил вчера вечером у хиппи в порту. Лохматый, с рыжей бородой, со шрамом на щеке — могу хоть сейчас опознать. Не верите? Тогда докажите, что я вру.

Капитан расхохотался, лицо из серьезного стало добродушным, глаза смотрели на сержанта, как на лучшего друга.

— Фишер, я тебе верю. Но две сказки, желаешь ты того или нет, не получаются. Существует лишь одна, которую я уже рассказал, с печальным концом.

Фишер, покрываясь испариной, приподнялся на локте:

— Капитан, во время нападения партизан на мой бронетранспортер я был ранен и взят в плен. Затем бежал. Вместо того чтобы вернуться в часть, скрылся в Европе. Это мое первое преступление… Второе в том, что я случайно встретил уже здесь Финна и свел старые счеты. Как видите, я ни от чего не отказываюсь и готов ответить и за дезертирство и за убийство Финна.

По лицу Фишера пошли красные пятна, он с ненавистью смотрел на следователя. Капитан поднялся, сделал несколько шагов по камере, прислонился к нарам. Глаза смотрели мимо раненого, голос звучал тихо и размеренно:

— Фишер, ты мне не нравишься. Для тебя на карту поставлено слишком многое, каждое неосторожное слово может дорого стоить. Но поговорим начистоту. Поверь, такой разговор в обоюдных интересах, даже, как мне кажется, в первую очередь в твоих.

Из горла лежащего вырвалось бульканье, отдаленно напоминающее смех.

— Капитан, за кого вы меня принимаете? С какой стати вас могут волновать мои интересы? Каждый думает только о себе и делает лишь то, что ему выгодно. Ваши хитрости и уловки мне ни к чему: у вас свои интересы, у меня — свои.

Капитан отошел от нар.

— Попробую заслужить твое доверие. Хотя я рискую многим, слушай меня внимательно. — Капитан щелчком отправил окурок сигареты под нары. — Ты правильно отметил, что следствие в Азии пришло к выводу, что нападение на бронетранспортер — дело рук партизан. На «чарли» свалили все: смерть парней из охраны кассы и караульных в бункере, пропажу денег и твое отсутствие — желтые либо утащили тебя в плен, либо после допроса с пристрастием прикончили и надежно спрятали труп. С этой стороны твои дела выглядели неплохо. Везло тебе вначале и в Штатах, когда ты начал постреливать бывших сообщников в спины. Однако Беннет тебе здорово подгадил. То ли у тебя не было возможности его добить, то ли капрал оказался слишком живуч, но он отправился на тот свет на полчаса позже, чем тебе хотелось бы. И за это время выложил все, что ему известно. Знал же он, как ты догадываешься, немало, и утаивать ему что-либо перед смертью не имело никакого смысла. Тем более что особенной любви к тебе он почему-то не испытывал. Его показания требовали проверки, и тогда…

Капитан, не упуская ни единой подробности, рассказал о поездке в укрепрайон и беседе с майором Шелдоном и лейтенантом Бартоком, а также о том, как мы установили, что все погибшие в Штатах «зеленые береты» жили далеко не по средствам. Закончил тем, как ныне покойный Финн стал нашей приманкой в поимке убийцы с поличным.

— Теперь суди о своем положении сам. Подумай, нужны ли следствию твои признания? — закончил капитан.

Лицо Фишера стало мертвенно бледным, зрачки расширились, руки, плетьми лежавшие поверх простыни, сжались в кулаки. Какое-то время в камере стояла давящая на уши тишина.

Да, капитан нанес сильный удар, однако всякая палка о двух концах. Что, если Фишер, зная теперь обо всем, чем располагает против него следствие, обратит полученные сведения против нас? Станет искать наши промахи, разрушать в слабых, плохо состыкованных местах систему доказательств, ставить под сомнения выводы, не подкрепленные неопровержимыми фактами или надежными свидетельскими показаниями? Подобная деятельность намного усложнит ведение следствия. Но это должен прекрасно понимать и капитан, однако предпочел раскрыть перед Фишером свои карты. Возможно, я чего-то недопонимаю? А может, шеф ведет свою, еще непонятную мне игру?

— Капитан, чего вы от меня хотите? — тихо прозвучал голос раненого. — Ждете, что я стану хлопать в ладоши в честь ваших успехов?

— Я добиваюсь другого, — невозмутимо ответил капитан. — Я уже намекал, что мы можем помочь друг другу: ты — мне, я — тебе. Немного доверия с обеих сторон — и оба в выигрыше… причем неизвестно, кто в большем.