Илья Штемлер: Признание

Да, надо возвращаться домой. И работать. Иногда до физической боли ощущается это желание работы. Точно жажда, точно голод…

Глеб покидал музей одним из последних.

Он шел к выходу. Высокий, в темном спортивном костюме, с небрежно перекинутой через плечо сумкой. Решительный, уверенный.

В малом зале уже выключили освещение. И где-то в неясном ряду тихих экспонатов размылись печальные черты летчика стратегической авиации.

— Тебе хочется попасть в Хиросиму?

— Если будет продолжаться в том же духе, я предпочел бы Нару или Киото. — Глеб размешивал соломинкой коктейль в высоком бокале. — В общем-то, мы пока почти и не видели Японии.

— Не туристами же мы приехали. И на том спасибо — сколько нам показали! — Олсуфьев в который раз с надеждой оборачивался к экрану информатора службы движения аэропорта. — Видимо, на Хиросиме опять что-то произошло.

Они сидели в баре второго этажа токийского аэропорта в ожидании рейса на Хиросиму. А рейс все откладывался по метеоусловиям. Сейчас они допьют свой коктейль и спустятся вниз. Досадно. Шесть часов проторчать в аэропорту, да еще днем…

За соседним столиком расположилась компания, очевидно молодожены — девушки в белых длинных платьях, молодые люди в черных костюмах. Глеб давно обратил на них внимание. Тогда они вели оживленный разговор, хохотали. А теперь приуныли, видно, их рейс тоже задерживался… Глеб вспомнил, что уговаривался с Мариной съездить после свадьбы в Прибалтику, они никогда не были в Таллине. Только вот свадьбы-то и не было. Так, какая-то торопливая, испуганная процедура записи в районном загсе…

Вдруг за соседним столиком дружно закричали: «Банзай!» Потом один из японцев, пожилой мужчина, что-то громко проговорил. Все вновь закричали: «Банзай!» Молодые люди вышли из-за стола, низко-низко поклонились и побежали, ловко лавируя между столами.

— Послушай, может, это и наш рейс, а? — спохватился Олсуфьев и обернулся к экрану информатора. — Нет, — вздохнул он разочарованно. — На Саппоро… Видно, и впрямь накроется Хиросима.

— Далась вам Хиросима! — воскликнул Глеб.

— Позволь, — растерялся Олсуфьев. — Но… память.

— А те молодожены отправились в Саппоро! На лыжах кататься, а не в Хиросиму.

Они расплатились, вышли из кафе и спустились по эскалатору вниз, на первый этаж.

Несмотря на дневное время, весь аэровокзал был залит электрическим светом. Многочисленные магазинчики торговали сувенирами, фруктами, сладостями, журналами, одеждой… Глеб остановился у киоска и купил яркую игрушку. Он давно собирался ее купить. Удивительная игрушка. Обычный красочный мешочек. Но стоило его помять, как в мешочке что-то начинало дико хохотать. Громко и долго. И ничем не остановить…

— Вот и вся память, — усмехнулся Глеб, глядя на Олсуфьева. — Послушайте, Петр Петрович… Допустим, та бомба убила бы всего лишь одного человека, какого-нибудь древнего старца. Ну не разорвалась бомба, бывает такое… И в то же время она послужила началом невиданного прогресса человечества…

Олсуфьев вплотную приблизился к Глебу:

— Не вижу принципиальной разницы между гибелью вашего старца и сотни тысяч жертв Хиросимы.

— Вздор! — Глеб заложил ладонь за ремень своей сумки и стал похож на солдата. — А если бы тот старик, допустим… утонул, замерз в снегу, — Тон Глеба был снисходительно-иронический. Как у человека, который все решил для себя. И твердо.

— У природы нет нравственных критериев. Да! Природа бывает несправедлива. Но не аморальна! — ответил Олсуфьев. — И то древние наказывали море палками, когда гибли люди.

— И в то же время разбивали друг другу черепа. Теми же палками… Лучше взгляните, какой пожар показывают по телевизору.

Глеб сел в глубокое кресло и вытянул ноги. На экране телевизора горело какое-то здание. Шел репортаж прямо с места пожара. Здание горело скучно, вяло. Скорее, оно тлело ленивыми редкими жгутами дыма, словно шевелило усами. Люди проходили мимо телевизора равнодушно…

— Вы, случайно, вчера не смотрели матч по боксу? Мухаммед Али против Джо Фрезера? — спросил Олсуфьев.

— Не до конца. И кто же победил?

— Мухаммед Али.

Глеб сжал подлокотники кресла и обернулся.

— Вы в этом уверены, Петр Петрович?

— Здрасьте. Победил Мухаммед Али. Правда, с небольшим преимуществом… А что вы так? Он ваш родственник?

Глеб засмеялся. Сухим неестественным смехом. Достал пачку сигарет, выбил одну и щелкнул зажигалкой. Красивое газовое пламя обхватило кончик сигареты.