Николай Почивалин - Выстрел на окраине

— Заневестилась девка, — подхватили новую тему старушки. — И жениха под стать нашла — кровь с молоком!..

Весь следующий день Светлана не находила себе места. День тянулся ужасно медленно: поминутно поглядывая на часы, девушка то бледнела, то краснела, ужасно все путала, чего с ней никогда не бывало, и старалась избегать сочувственного, понимающего взгляда старшей паспортистки.

В три часа, как было условлено, в фанерную дверцу постучали.

Светлана вспыхнула, проворно вскочила, стараясь загородить окошечко. Старшая паспортистка догадливо сняла телефонную трубку, оживленно начала что-то рассказывать знакомой.

— Добрый день, Света! — дружески улыбался Войцеховский, заглядывая в окошко. — Как самочувствие?

— Хорошее! — радостно засмеялась Светлана, принимая пучок гвоздик. — Ну, где ваш паспорт?

— О, вы сразу за дело! — пошутил Войцеховский. — Вот, пожалуйста. И не будьте, Светочка, очень строгой: понимаете — торопился и забыл выписаться. Надеюсь, такой пустяк вас не затруднит?

Помимо воли в Светлане заговорила паспортистка, ее пушистые бровки озабоченно нахмурились.

— Что с вами делать — ладно!

Светлана бегло проглядела московский штамп прописки, не удержалась — заглянула в «особые отметки» (лист был чистым — правда, что холостой!), невольно задержала взгляд на фотокарточке — красивое молодое лицо, открытый взгляд, на обрезанном белым уголком плече — четкий фиолетовый ободок печати. Но что это? Чтобы подавить невольный возглас удивления, девушка больно прикусила губу, секунду-другую, боясь выдать себя, не смела поднять головы.

— Ладно, — взглянула, наконец, Светлана на Войцеховского спокойными, улыбающимися глазами. — Все сделаю.

— Когда можно зайти?

— Когда? — Жилка на виске у Светланы билась так сильно, что причиняла ей почти физическую боль, но девушка продолжала улыбаться. — Завтра... в это же время.

— Чудесно! — кивнул Войцеховский и, словно отделяя служебное от личного, понизил голос: — А сегодня увидимся?

— Сегодня нет... мама болеет.

Лицо Войцеховского стало озабоченным.

— Надеюсь, не серьезно?

— Нет, нет, что-то так!..

— Тогда до завтра, — грустно поблестел глазами Войцеховский. — До свидания, милая!

Светлана нашла еще в себе силы приветливо кивнуть к только после этого, закрыв окошечко, подавленно опустилась на стул.

Фотография Войцеховского была наклеена на чужой паспорт!

Когда через три часа нарочный из Пореченска доставил паспорт в уголовный розыск, Чугаев поначалу усомнился. Паспорт как паспорт. Потом уж пригляделся — точно, подделка! Да ведь как чисто сделано, в одном только месте буковка чуть пошире. Золотой глаз у девушки!

Чугаев внимательно разглядывал наклеенную в паспорте фотографию. Определенно она кого-то напоминала.

Нос с еле заметной горбинкой, выразительные глаза, большой лоб, густые волосы, — только, пожалуй, без этих парикмахерских завитков.

Чугаев достав из стола картонную коробку с копиями фотографий — коллекцию эту майор держал у себя помимо служебной, — быстро, словно тасуя, принялся рассматривать карточки. Перед глазами замелькали десятки лиц — мужские и женские, пожилые и юные, хмурые и веселые. Ну, конечно! С узенького глянцевого листка знакомо и спокойно смотрел симпатичный молодой человек с выразительными глазами и большим лбом. «Перманента» здесь у него действительно не было: черные волосы зачесаны назад. На фотокарточке в паспорте Давид Войцеховский выглядел артистичнее. Да, теперь насчет Войцеховского. Чугаев перевернул найденную карточку — на обороте, почерком майора, было написано: «Михаил Либензон» и поставлен большой знак вопроса. Так оно!..

Чугаев позвонил в райотдел милиции, потом на квартиру капитана Лобова.

— Максимыч, ты?.. Добрый вечер — Чугаев... Слушай, кто у тебя тогда Либензона прозевал?

— Либензона? Какого? — Лобов, очевидно, вспомнил, трубка энергично крякнула. — Федюнин!..

И поняв, что вопрос этот не праздный, заволновался:

— А что — нашли? Взяли?..

— Не взяли, на, кажется, возьмем, — довольно сказал Чугаев. — Вот что, Максимыч, пошли за этим Федюниным, и давайте быстренько ко мне.

Через полчаса в кабинете начальника уголовного розыска состоялось самое короткое, какое только можно представить, совещание.

Майор Чугаев и капитан Лобов сидели, младший лейтенант Федюнин, с круглым добродушным лицом, стоя, разглядывал под ярким светом люстры фотокарточки Давида Войцеховского и Михаила Либензона.