Варвара Клюева - Как избежать замужества

Но я на этом не успокоился. Вызнал у старух новый адрес Оксаны Алексеевны и съездил к ней. Она оказалась тучной и некрасивой особой, похожей на раскормленного мопса. Эта мадам сказала, что уже год сдает квартиру Шатурину Михаилу Ильичу, бухгалтеру одной аудиторской фирмы. Квартирантом она весьма довольна: человек он вежливый и скромный, платит аккуратно, квартиру отремонтировал и содержит в порядке. Про Борю хозяйка квартиры и слыхом не слыхивала. Тогда я окончательно убедился, что любовной интрижкой тут и не пахнет. Подумал, что этот Шатурин, должно быть, тайно передает Борису сведения о фирмах, в которых проводит аудиторские проверки. В этом случае Борино беспокойство могло быть вызвано, например, страхом за безопасность агента.

Но теперь, задним числом, я вспомнил, что примерно в это время он и познакомил всех нас со своей невестой, то бишь с вами. Мне еще тогда пришло в голову, что он обращается с суженой как-то подчеркнуто нежно и бережно. В институте, да и потом тоже, мне нередко доводилось наблюдать за Бориными ухаживаниями. Могу со всей определенностью утверждать: он делал это совсем иначе — шутил, много смеялся, отпускал легкомысленные замечания и прочее в этом духе. С вами же он держался, как на смотринах, словно не живой человек, а воплощение безупречного жениха. Если приплюсовать к этому ваше поведение — весьма своеобразное для невесты, мягко говоря, — то становится ясно, что Борис разыгрывал комедию. Вот я и подумал: может быть, он тогда не обманывал? Может, у него действительно был роман с замужней дамой и, желая усыпить подозрительность обманутого мужа, он затеял спектакль с жениховством?

— Вы намекаете, что у Бориса была связь с Ларисой?

— Я думал об этом, но нет, вряд ли. Нашу рыжую красотку муж ни на минуту не выпускал из поля зрения. Я знаю об этом не понаслышке — наблюдал собственными глазами. Мы с ней пару раз случайно столкнулись в городе: на концерте в консерватории и в кафе. Оба раза Льва при ней не было, но за спиной маячил крепкий мужик со зверской рожей. Он так вперивался в любого, кто проявлял намерение приблизиться к Ларисе, что люди невольно ускоряли шаг и проходили мимо. Я даже не рискнул с ней поздороваться, хотя никаких фривольностей у меня и в мыслях не было.

— Но помимо сестры Бориса Натальи среди нас только одна замужняя дама — Лариса.

— А почему вы решили, что Борина пассия обязательно должна находиться среди нас?

— Потому что в противном случае убийство не имело смысла. Ведь тогда среди нас нет и мужа таинственной незнакомки.

— Разве я говорил об убийстве?

— Да. По вашим словам, вы вспомнили нечто такое, что могло бы пролить свет на внезапную кончину Бориса. Но если в отеле нет ни дамы его сердца, ни ее мужа-рогоносца, то мы по-прежнему в потемках.

— Вы меня не поняли. Я рассказывал о том, как пришел к мысли, что ваша помолвка — фикция. Вопрос о возможной причине убийства был лишь толчком; благодаря ему я вспомнил историю со звонком полугодовалой давности, что стало первым звеном в цепочке моих рассуждений. Но вы не ответили мне: как Борису удалось склонить вас к участию в своей игре?

— Я, в отличие от вас, не наблюдала за брачными танцами Бориса в прошлом и долгое время не догадывалась, что принимаю участие в спектакле. Боюсь, Борис мною манипулировал. Он чувствовал, что его ухаживания вызывают у меня острое неприятие, которое я из вежливости старалась не проявлять, и пользовался этим. Перед тем как вывести меня в свет, ваш друг навязчивыми нежностями и знаками внимания добивался, чтобы у меня отказали тормоза. Я зверела и, позабыв обо всех нормах поведения в цивилизованном обществе, давала себе волю, после чего чувство стыда на некоторое время пересиливало все остальные. Вот тут-то Борис и выводил меня — притихшую и виноватую — на люди. Зачем все это было ему нужно — ума не приложу. Но если, по-вашему, его тайна не имеет отношения к убийствам в отеле, то и бог с ней. Сейчас главное — вычислить убийцу. Вы уверены, что у мужа Натальи не хватило бы пороху подмешать яд Борису и Леве?

Замухрышка ответил не сразу. Он поменял местами судки на подносе, отрезал себе кусочек фаршированного языка, долго смаковал его во рту и вообще вел себя так, будто меня с моими вопросами не было в комнате. Я уже начала жалеть, что отказалась от плана Марка. В страхе Замухрышка наверняка не держался бы столь нагло. Я решила досчитать про себя до ста, а потом без подготовки выдать ему новость о затопленном подвале. «Будем надеяться, это известие собьет с тебя спесь», — злорадно подумала я, начиная отсчет. На шестидесяти восьми Замухрышка соизволил повернуть голову в мою сторону.