Галия Мавлютова - Королева сыска

Молчала и Гюрза. Хотелось верить, что раздумывает над его словами, а не ушла, положив бубнящую трубку рядом с аппаратом. Беляков раздумьям не мешал. Нет, не ушла: наконец в наушнике раздался сухой смешок, и Гюрза ответила:

- Ладно, уговорил, встретимся.

И она предложила ему на выбор: или послезавтра он может приехать к ней в отделение на Тверскую, или завтра - присоединиться к мероприятию, которое она проводит; дескать, лишний опер никогда не помешает, особенно при задержании.

Виктор выбрал присоединение. Есть возможность на что-то сгодиться и тем самым расположить к себе Гюрзу перед разговором по Марьеву.

Он упомянул, что будет на машине, подумав, что и лишняя машина в их работе может пригодиться.

О машине он ляпнул, выясняется, сдуру. Поехал бы на метро, никаких проблем бы не было.

А так они появились.

В отдел он явно не успевает. Даже не может вызваться из железного потока, чтобы позвонить.

Сотового у него в машине, да и не только в ней, не было.

Наконец ему удалось найти брешь в железном потоке и занять место в правом крайнем ряду. Завидев телефонную будку, Виктор выехал на тротуар, загородив наполовину узкую (улица старого города) пешеходную часть. Таксофонной картой, в отличие от сотового, он владел, покупая ее, естественно, на свои деньги, а пользуясь исключительно в интересах службы.

Ему было назначено подъехать к двум, он не успевал, но до двух еще оставалось время. Значит, он мог надеяться, что они еще не уехали. С третьего дозвона короткие гудки наконец сменились на длинные. Трубку сняли. Он попросил Юмашеву, ему сказали, что посмотрят. Смотрели долго, таксофонные единицы убывали на табло одна за другой, унося с собой в бесполезность их оплаченную стоимость.

Слава богу, Гюрза подошла к телефону раньше, чем закончилась карта. Виктор обрисовал ситуацию, в которой очутился. "Вот сейчас, - подумал он, она и пошлет меня окончательно и бесповоротно, решив, что имеет дело с балбесом или раздолбаем".

Но Гюрза отреагировала со спокойствием, будто Беляков на фиг ей сдался.

- Ладно, - сказала она, - подъезжай прямо к месту. Запоминай... - Она назвала адрес. - Окажешься раньше, жди нас. Увидишь, что мы уже на месте, поднимайся в квартиру.

На том их второе телефонное общение и закончилось.

До названной ему улицы Виктор мог запросто успеть раньше Гюрзы, но все-таки он приехал позже. Опять же из-за пробок в центре.

У подъезда стоял такой знакомый сине-желтый "уазик", за рулем скучал с папироской в зубах шофер. Объехав "уазик", Виктор поставил свою "шестерку" перед ним, между вековечной лужей и одиноким мусорным баком, забитым под завязку.

Определив по номерам на подъезде, что искомая квартира расположена на седьмом этаже, Виктор вошел в подъезд.

Лифт, как водится, представлял собой картинную галерею и полз так медленно, что и Беляков успел бы нарисовать что-нибудь, будь у него на то настроение и маркер. Хорошо хоть мочой не воняет. Прислонившись к надписям и рисункам, среди коих преобладали изображения грибочков, напоминающих бледные поганки, он думал о том, что надо будет быстро, не задавая глупых вопросов, разобраться, что к чему, и незатейливо войти в общую работу. Он знал, что сейчас на седьмом этаже Гюрза потрошит "агентство" по доставке шлюх всем желающим. Специфика ему незнакомая, но вряд ли уж так разительно отличающаяся от всего остального, с чем он успел столкнуться на службе.

С гудением и нервирующим дребезжанием створки лифта разъехались, предлагая пассажиру выметаться из кабины.

Дверь квартиры, номер на которой сходился с тем, что ему назвали по телефону, была приоткрыта. Да не просто приоткрыта - снаружи закамуфлированная под простую деревянную, обитую драным дерматином, а на деле металлическая, с замком типа "цербер", - была неинтеллигентно выломана. Причем вроде бы совсем недавно. Замочная скоба, скрутившись в агонии, болталась на косяке, удерживаемая одним шурупом. Рядом на стене зияла неаккуратная дыра, похожая на дупло от вырванного зуба, пол вокруг двери был усеян штукатуркой, четыре стержня изуродованного замка изогнулись, как ржавые арматурины. Как Мамай прошел, честное слово!

Из щели между дверью и косяком выбивался свет и раздавались неразборчивые голоса. Опасливо расширив ее до необходимого, Беляков проник в квартиру. Дверь за собой он не прикрыл плотно, вернул ее в прежнее, притворенное состояние.

Стальная плита, подвергшаяся варварскому штурму, жалобно заскрипела.