Майкл Мэллори: Пламя черной свечи

- Никто не потрудился сообщить мне о приезде гостей, - проворчала она. - А впрочем, чего еще от них ждать, верно я говорю? - Наше появление было неожиданным для всех, кроме молодого Эдварда, сказала я, ковыряя вилкой ломтик сыра. Кухарка тотчас подобрела. - Ах, ну, если вас пригласил мистер Эдвард, значит, все в порядке, рассудила она, вытирая и складывая в шкаф только что вымытую посуду. Затем кухарка извлекла из вазы букет пожухлых, но все еще душистых ландышей и вылила воду. - Он - хороший человек, - добавила она таким тоном, словно остальные двое братьев были мерзавцами. - Вообще-то нас позвал Руперт Мэндевилл, но мы прибыли слишком поздно, вставил Джон. Кухарка горестно покачала головой. - Мне все еще не верится, что хозяин мертв, - молвила она, едва сдерживая слезы. - А тут еще эта ужасная знакомая мистера Чарльза заставляет меня сидеть на своих полуночных сеансах, когда они пытаются вызвать его... Кухарку охватила дрожь. - Я больше не могу. Я покину этот дом и все забуду. Завтра же уеду отсюда! Несчастная женщина снова взялась за посуду, а мы молча покончили с едой и торопливо покинули кухню. В коридоре я прошептала: - Похоже, смерть Мэндевилла расстроила ее больше, чем родных сыновей покойного. - Слуги иногда очень привязываются к хозяевам, - ответил Джон. - Если что-нибудь случится, например, с тобой, Мисси будет безутешна. - Должно быть, ты прав, - согласилась я, стараясь изгнать из сознания образ безутешной рыдающей Мисси. Мы двинулись к лестнице, но остановились, изумленно глядя на спускавшуюся по ступенькам фигуру. Нам навстречу шествовало какое-то маленькое смуглое создание в черном шелком халате и с волосами, похожими на черный бархатный водопад. У женщины было юное, почти девичье лицо, а в руке она держала зажженную черную свечу, хотя в доме и так хватало света, поскольку горели все лампы. Женщина плыла вниз по лестнице как по реке. Поравнявшись с нами, она остановилась и окинула нас пламенным взором. - Мне сказали, что в доме посторонние, - молвила она. - Полагаю, вы - мадам Оуида? - рискнула я. Женщина кивнула. - Мы о вас наслышаны, - сообщила я ей. - Сегодня ваше выступление? - Полночь - час призраков. - Можно ли нам присутствовать на представлении? - Не в моей власти запретить вам это, - ответила мадам и, не сказав больше ни слова, плавной поступью направилась в столовую. - Причудливое создание, - буркнул Джон, когда она удалилась. - Да еще и мошенница, - добавила я. - Все медиумы - мошенники, дорогая моя. - Это верно, но мадам Оуида - первая среди шарлатанок. Я употребила слова "выступление" и "представление", говоря о сеансе, поскольку знала, что для человека, верящего в свою способность общаться с мертвыми, или для жулика, желающего сохранить личину, намек на участие в спектакле звучит оскорбительно. Любой бывалый медиум тотчас ощетинился бы, но мадам Оуида пропустила это мимо ушей. Либо я очень заблуждаюсь, дибо она еще не вжилась в свою роль. Джон хотел было ответить, но тут сверху донесся крик: "Мистер Филлип!" Мы поднялись по лестнице так быстро, как только позволяли мои юбки, и увидели охваченного ужасом Дженкинса, который на нетвердых ногах выходил из комнаты. Снизу прибежал Чарльз и тотчас юркнул в спальню Филлипа. Вскоре подоспел и Эдвард, заслышавший шум. - Что происходит? - спросил он. - Я зашел забрать стаканы и увидел его на полу! - воскликнул Дженкинс. - Дайте-ка я его осмотрю, - сказал Джон и, оттеснив мрачного как туча Чарльза, протиснулся мимо него в комнату. - Я тоже хочу! - вскричал Эдвард, но Чарльз удержал его. - Нет, Эдди, не входи туда, - сказал он, прикрывая дверь спальни. - Это зрелище не для тебя. Минуту спустя из комнаты вышел Джон. - Боюсь, он мертв, - тоном заправского эскулапа сообщил мой муж. - Здесь есть телефон? Надо поставить в известность власти. - В гостиной, - ответил Чарльз. - Дженкинс, проводите доктора к телефону. Вконец ошеломленный слуга шагнул к лестнице, но остановился, услышав крик Эдварда: - Как он умер? Джон обернулся и угрюмо ответил: - Похоже, его отравили. Часы в прихожей пробили одиннадцать. - Как отца, - пробормотал Эдвард. - Я покидаю этот дом! Чарльз схватил младшего брата за плечи и пылко зашептал: - Слушай, Эдди, ты не можешь уехать. Нам необходимо твое присутствие на сегодняшнем сеансе. - Боже мой, неужели вы собираетесь проводить его даже после смерти брата? - возмутилась я. - Поверьте мне, миссис Уотсон, - ответил Чарльз, - если я говорю, что мы должны собраться вместе, значит, мы и впрямь должны. Ради нашего отца. - Ну что ж, ладно, - согласился Эдвард, хотя и крайне неохотно. - Констебль уже выехал, - объявил вернувшийся Джон. - Полагаю, мы мало что можем сделать. Остается лишь ждать. - Джон, я устала, - сказала я. - Пойду, пожалуй, прикорну до начала сеанса. Как только за нами закрылась дверь спальни, я добавила: - Знаешь, дорогой, будь я бездарным драматургом, отцеубийцей оказался бы Чарльз. Он бы уничтожил завещание, составил поддельное, назвав наследником себя, и нанял бы медиума, чтобы тот вызвал "дух" Руперта Мэндевилла, который укажет, где лежит подделка. Но прежде убил бы Филлипа, который раскрыл обман. - Но, поскольку ты не бездарный драматург... - начал Джон. - Я боюсь, что истина еще страшнее, но понятия не имею, в чем дело, а соображать толком не могу, потому что слишком устала. Ну и вечерок! воскликнула я, ложась в постель. Перед глазами у меня закружились лица троих братьев. Одно я знала твердо: на сегодняшнем сеансе выяснится что-то очень важное. Я смежила веки и задремала, но вскоре Джон разбудил меня. Без пяти двенадцать мы спустились в затемненную столовую. Во главе стола восседала мадам Оуида; пламя черной свечи озаряло призрачным светом ее тонкие черты. Вокруг разместились Чарльз, Эдвард, Дженкинс и Гвинет, свободными оставались только три стула. Мы с Джоном заняли два из них, а третий, по-видимому, предназначался для Филлипа. - Спасибо, что пришли, - едко проговорила мадам Оуида, бросив взгляд на Эдварда, который неловко ерзал на своем насесте. - Сегодня мы предпримем новую попытку снестись с духом Руперта Мэндевилла. Прошу всех соединить руки. Джон сжал мою левую ладонь. Правая очутилась в холодной и скользкой клешне кухарки. - Мы алчем астрального присутствия Руперта Мэндевилла, - нараспев начала Оуида. - Вернись к нам, Руперт Мэндевилл, ибо твой земной промысел еще не завершен. Повторив это заклинание несколько раз, медиум добавила: - Вернись к нам и укажи того, кто злодейски уложил тебя во гроб! Все испуганно ахнули. Мгновение спустя мадам Оуида принялась тихо подвывать низким мужским голосом, отчего мои руки покрылись гусиной кожей. - Он приближается, - объявил Чарльз. - Я чувствую. В этот миг черная свеча потухла, и комната погрузилась в почти кромешную тьму. Гвинет стиснула мою руку. До сих пор я держалась довольно сносно, но мгновение спустя, когда дверцы кабины медиума распахнулись, громко вскрикнула и не стыжусь признаться в этом. В кабинке стоял озаренный призрачным зеленоватым сиянием Филлип Мэндевилл! Сначала я подумала, что это фокус, что Чарльз улизнул, воспользовавшись темнотой, и теперь выдает себя за Филлипа, но потом увидела за столом младшего из двойняшек. Он тоже был освещен жутковатыми зелеными лучами. - Говори, Руперт Мэндевилл! - жалобно потребовала мадам Оуида. - Я не Руперт Мэндевилл, я Филлип Мэндевилл, - тягуче произнесло привидение; мадам Оуида оглянулась на кабинку и закричала: - Господи, Чарльз! Мы и впрямь вернули его оттуда! С этими словами она вскочила со стула и бросилась вон из комнаты. Эдвард тоже хотел встать, но Чарльз удержал его. Повернувшись к видению, он спросил: - Зачем ты возвратился, брат? - Чтобы отплатить моему убийце, - молвил призрак, обводя нас жутким взглядом. - Джон, это невозможно! - простонала я. В ответ он крепко сжал мне руку. - Мой лиходей в этой комнате, - продолжало видение, оглядывая нас. Наконец его блуждающий взор остановился на кухарке, и призрак простер к ней длань. - Это ты умертвила меня! Отравила ядом, как прежде моего отца! - Нет! - в ужасе вскричала Гвинет и, к счастью, выпустила мою руку. - Я не делала вам зла, мистер Филлип! - Ты убила Руперта Мэндевилла точно так же, как убила меня! - грозно и раскатисто повторил призрак. - Нет! - взвыла Гвинет, вскочив со стула и отпрянув от привидения. - Я правда убила хозяина, но богом клянусь, что вам я не причиняла вреда! У меня отвисла челюсть. Юный Эдвард тоже разинул рот, а Чарльз облегченно вздохнул, словно с его плеч свалился тяжкий груз. Но самым удивительным образом на это заявление отозвался призрак Филлипа Мэндевилла: он преспокойно вышел из кабинки и будничным тоном очень даже живого человека распорядился: - Включите свет. - Джон! - вскричала я. - Ты же засвидетельствовал его смерть! - Совершенно верно, - с лукавой ухмылкой ответил он, и в этот миг в комнату вбежала мадам Оуида в сопровождении полицейского констебля. - Вы все слышали, офицер? - спросил Филлип, и констебль утвердительно кивнул. Чарльз положил руку на плечо Эдварда. - Прости, Эдди, что подвергли тебя такому испытанию, но нам было необходимо иметь как можно больше свидетелей. Эдвард с несчастным видом повернулся к такой же несчастной кухарке, которая уже вовсю сотрясалась от рыданий. - Но почему, Гвинет? - спросил он. - Хозяин говорил, что любит меня, - прохныкала кухарка. - Обещал жениться, сделать меня хозяйкой дома. Будь иначе, стала бы я бегать к нему в спальню? - Я не желаю этого слушать! - воскликнул Эдвард, и Чарльз с грустью ответил: - Извини, братец, но придется. - Я едва не покончила с собой, когда узнала, что он лишь использовал меня, - продолжала Гвинет. - И решила отомстить. Я начала мало-помалу травить его. Все злобно смотрели на несчастную кухарку, и я вдруг почувствовала желание похлопать ее по плечу. Разумеется, я не могла оправдать ее поступок, но не могла и не испытывать сочувствия. Больше в комнате не нашлось ни одного сострадательного человека. Но кухарка стряхнула мою руку. - Как вы это делали? - спросил Филлип, стирая с лица желтоватый грим, придававший ему призрачную бледность. - Мы проверяли пищу и не обнаружили никаких следов яда. - Я не настолько глупа! - прошипела Гвинет. - Яд был в его ежевечернем виски с водой, которую я наливала из... - Вазы с ландышами! - выпалила я. - Вода, в которой стоят ландыши, делается ядовитой. И как я раньше не догадалась? Филлип с гримасой боли повернулся ко мне. - Да, миссис Уотсон, - сказал он. - Догадайся вы, нам не пришлось бы устраивать это представление. Когда полицейский увел рыдающую Гвинет, мадам Оуида спросила: - Ну, что, хороша я была? - Вы были сногсшибательны, моя дорогая, - ответил Филлип. - Даже если матрону не обмануло мое появение, то ваше бегство окончательно убедило ее, что мы подняли мертвеца из могилы. - Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? - воскликнул Эдвард. - Да, - подхватила я. - И это должен быть ты, Джон. Начинай с мертвеца, который вовсе не мертв. Мой муж рассмеялся. - Хорошо, расскажу то, что услышал от Филлипа. Руперт Мэндевилл действительно думал, что его травят, а Филлип с Чарльзом разделяли это убеждение. После смерти отца их подозрение пало на Гвинет, но они не могли ничего доказать. Посвятив в свой замысел Дженкинса, братья принялись готовить западню. Они наняли женщину на роль медиума и начали проводить сеансы под предлогом поисков пропавшего завещания. Последний сеанс, который мы наблюдали нынче вечером, должен был стать потрясением для кухарки и вынудить ее открыть правду. Все получилось, хотя наш приезд поставил хитроумный замысел под угрозу срыва. Филлип и Чарльз понятия не имели, что Эдвард отправил нам письмо, однако, поняв, что мы не намерены убираться восвояси, решил посвятить меня в дело. Пока я был в комнате Филлипа и "осматрвал труп", Филлип на самом деле давал мне указания и взял с меня клятву хранить тайну. - И ты ничего не сказал даже мне! - вскричала я. - Чем меньше посвященных, тем лучше, - ответил Джон. - Кроме того, я хотел развеять ложный слух, пущенный тобой и Холмсом, и доказать, что умею держать язык за зубами. Теперь эта ваша "утка" поражена в самое сердце. Эту речь мой супруг произнес с таким самодовольным видом, что я возмутилась и сказала: - Все, больше я с тобой не разговариваю. - А я? - спросил Эдвард. - Мне-то почему не сообщили? - А потому, милый братец, что ты-то уж точно не умеешь хранить тайну, объяснил ему Чарльз. - Ты сразу же обвинил бы кухарку, и она, разумеется, упорхнула бы отсюда как птичка. Чарльз взял со столика бутылку и плеснул себе немного бренди. - Слава богу, все позади, - добавил он. - А теперь, доктор, поведайте нам, каким славным малым был наш папаша в молодости. Вскоре я отошла ко сну, а Джон еще долго травил фронтовые байки в гостиной. Когда он, наконец, вернулся в нашу комнату, я решила держаться стойко и даже не пожелала ему доброй ночи. Конечно, рано или поздно я снова начну разговаривать с ним. Вероятно, это произойдет уже в поезде, но я должна выдержать хотя бы полпути до Бэзингстока.