Жан-Пьер Конти - Прощай, cестра

— Но вы же украли коллекцию марок, — сдавленным голосом шепнул Бен Хехт.

Смитсон пожал плечами.

— Я разделил эти марки между благотворительными организациями, занимающимися опекой над девушками, — ответил он, — выдавая себя за священника, действующего по поручению раскаявшегося грешника.

Филантропы не слишком интересуются происхождением анонимных даров — не могут же они усомниться в Провидении.

На лице Перси Смитсона появилась мимолетная, грустная усмешка.

— Деньги я отдал родителям, чтобы они отправились в кругосветное путешествие и попробовали бы все забыть, хотя конечно, ничего и никогда они не забудут. Жизнь их разбита, также как и моя.

Немного помолчав, он добавил:

— Признайтесь, вы и сами поступили бы также, если бы Уэст убил вашу дочь?

— Не знаю, — ответил Хехт, — что бы я сделал. И вообще, я не судья и не мне хвалить вас или осуждать.

— Совершенно верно, — согласился Смитсон. — Вы мне не судья, вы мой адвокат.

Он достал из кармана пачку банкнотов и бросил их на стол.

— Дело Уэста не много вам принесло, — заметил он. — Не говоря уже о понесенных вами расходах…

Бен делал вид, что не замечает денег.

Смитсон встал.

— Я надеюсь, что вы не сделаете неразумного шага, мистер Бен Хехт.

Бен машинально поднялся. Ему было ужасно не по себе. Проводив гостя к дверям, он попросил у секретарши аспирин.

Та покосилась на разбросанные по столу пятисотдолларовые банкноты, поставив стакан воды, удивленно присвистнула.

— Пересчитайте деньги, — велел адвокат, — и отнесите в банк.

Ее удивленную мину он старался не замечать.

— По какой статье провести эту сумму? — уважительно спросила она.

— Пометьте: аванс за гонорар.

— По какому делу?

— Дело Смитсона, — сухо ответил он.

— О, это дело, видно, многообещающее! — заметила она, записывая.

— Обещает гораздо больше, чем предстоит, — буркнул Бен себе под нос.

Секретарша не поняла и вопросительно подняла глаза. Заметив у шефа странное выражение лица, она пришла к выводу, что лучше оставить его в покое.

Адвокат не ошибся. Никогда уже больше не довелось ему услышать о Перси Смитсоне. Брат Лорин написал обстоятельные показания, касающиеся совершенного преступления и вложил их в конверт, адресованный инспектору Самберу «или его преемнику». Как верующий католик он решил доверить это признание своему исповеднику на смертном одре.

Тем временем единственным свидетелем его преступления оставался Бен Хехт, связанный профессиональной тайной.

С финансовой точки зрения для адвоката это было самое успешное дело в его практике. Никогда ему не платили так много за красноречие, как на этот раз — за молчание.