А Мейсон - Узник опала

- "Просветить насквозь" звучит лучше,- отозвался детектив.- Эта фраза модна в высшем обществе Нью-Йорка, в Бауэри {Бауэри - один из беднейших районов Нью-Йорка}, не так ли? Отлично, я ею воспользуюсь.

За последнюю пару недель Брайс Картер и Джойс Уиппл достаточно вращались в компании Ано, чтобы в благодарном молчании принимать обещание использовать идиомы и не вдаваться в дискуссии о местопребывании нью-йоркского высшего общества.

- Возможно, будет лучше позволить Джойс продолжать свою историю, не прерывая ее,- холодно предложил мистер Рикардо, и Ано послушно склонил голову.

- В будущем я постараюсь не трепать языком почем зря,- ответил он фразой, явно почерпнутой из очередной беседы с шофером своего друга.

- И хорошо сделаете,- сказал Рикардо.- Продолжайте, Джойс.

- Мне было не по себе. Дайана нервничала, то и дело погружаясь в свои мысли. Я стала для нее посторонней. Эвелин и мосье де Мирандоль сразу почувствовали ко мне неприязнь. С другой стороны, Робин Уэбстер оказывал мне все большее внимание. К несчастью, он сразу положил на меня глаз.- Ано с трудом сдержался под ледяным взглядом мистера Рикардо.- Вечером два молодых человека, живущие по соседству, обедали в шато, а потом мы танцевали на террасе под граммофон до одиннадцати. Робин Уэбстер все время приглашал меня, хотя мне этого не хотелось. Танцевал он превосходно, но я видела, с какой злобой смотрит на меня Эвелин Девениш. Однажды, стоя близко к Робину Уэбстеру, она резко отказалась от приглашения на танец и сказала, повысив голос, чтобы Робин ее слышал: "Жарко.

Я прогуляюсь к реке". Она спустилась по ступенькам, немного подождала внизу, не оборачиваясь, а потом в одиночестве побрела через лужайку. Робин Уэбстер не обратил на нее внимания. Дайана вышла в библиотеку поставить новую пластинку. "Вы должны оставить меня в покое,- сказала я Робину.- Я не хочу причинять никаких неприятностей. Пожалуйста, идите!" И я кивнула в ту сторону, где мелькало белое платье Эвелин. Уэбстер проследил за моим взглядом. Я никогда не видела ни на чьем лице такого презрения, какое появилось на его лице в этот момент. "Она не знает разницы между хозяйкой мужчины и любовницей мужчины и должна ее усвоить",- сказал он. Я отшатнулась, и его поведение сразу же изменилось. "Вы считаете меня отвратительным,- жалобно произнес он.- Какой ужас! Меньше всего на свете я хотел бы вызывать у вас отвращение!" Его глаза скользнули по мне с головы до ног, словно составляя опись меня и моей одежды. "Скажите только слово,добавил Робин с неожиданной страстью,- и я уступлю другому этот танец и последую за Эвелин".

Но я не собиралась попадаться в ловушку. Если бы я сказала ему это, то... как бы лучше выразиться?., установила бы между нами какие-то отношения и даже стала в какой-то мере ему обязанной. Он мог бы заявить: "Когда вы велели мне пожертвовать собой, я подчинился. А теперь, когда я прошу о мелочи, вы мне отказываете". Поэтому я быстро ответила: "У меня нет ни малейшего желания вмешиваться, а вы и так слишком часто со мной танцевали. Терпеть не могу бросаться в глаза. Доброй ночи!"

Я подошла к Дайане и сказала ей, что устала и хочу лечь. Несколько секунд она недоуменно смотрела на меня, словно не понимая, кто я и откуда взялась. Потом ее лицо прояснилась, и она ответила: "Я поднимусь с тобой, Джойс, и посмотрю, есть ли у тебя все необходимое. Очень рада, что ты смогла выкроить время и навестить меня здесь".

Дайана взяла меня под руку, а Робин Уэбстер, стоящий рядом и, несомненно, опасающийся, что я его выдам, обратился ко мне слащавым голосом опереточного любовника: "Но ведь вы вернетесь? Я буду ждать вас здесь. Это чудесный вальс. Штраус написал его для вас и меня!"

Проводив меня в мою комнату, Дайана окинула ее беглым взглядом, сказала: "Да, я вижу, что у тебя все есть", и в следующую минуту побежала вниз.

Я действительно устала и, будучи здоровой девушкой, должна была бы сразу же заснуть и проснуться только утром, когда Марианна принесет мне кофе. Но я прибыла в Шато-Сювлак с определенной целью, и то, что я увидела вечером, не принесло мне облегчения - напротив. Дайана была не похожа на себя, мосье де Мирандоль не вызывал симпатии, а Робин Уэбстер был просто невыносим. У меня создалось впечатление, что против Дайаны что-то планировалось и мое присутствие мешало этому плану.

Очевидно, я заснула, размышляя об этих проблемах, но спала так беспокойно, что меня разбудило бормотанье голосов под окном. Луна уже взошла, и в комнате было так светло, что я могла посмотреть на часы, не зажигая ночник. Было начало первого. Граммофон уже выключили, и я не слышала никаких звуков, кроме шепота и бормотанья на террасе, причем, если кто-то чуть повышал голос, тут же раздавалось: "Ш-ш!" Потом я услышала свое имя.