Валентина Мельникова - Грех во спасение

Митя снова огляделся по сторонам и озадаченно хмыкнул:

- А у тебя тут неплохо! И почему я не догадался тоже переселиться во флигель?

- Здесь гораздо спокойнее, чем в доме, - сказала Маша тихо, наматывая длинные кисти шали на палец. - Я и прошлым летом жила во флигеле. Мне нравится, что можно никого не беспокоить, когда рано утро уезжаешь кататься верхом.

- И ты не боишься здесь одна?

- Нет, обычно со мной ночует моя горничная, но позавчера я отпустила ее на два дня в деревню. У нее сестра заболела, и матушка попросила Катю посидеть с ней, пока они на покосе работают...

- Ага, - глубокомысленно сказал Митя, встал с кресла, подошел к окну и захлопнул створки. Заметив недоуменный взгляд Маши, пояснил:

- Я не хочу, чтобы назавтра в доме говорили, что в твоем флигеле слышали мужской голос. Думаю, твоему жениху это не очень понравится.

- Зачем же ты пришел, если знаешь, что моему жениху это не понравится? - Маша посмотрела на Митю и ехидно улыбнулась. - Вероятно, и твоей невесте придется не по вкусу, что ты проводишь время с девицей, которая и ногтя ее не стоит.

- Маша, - глухо проговорил Митя и, как тогда, на берегу пруда, подошел к ней и, заложив руки за спину, посмотрел на девушку сверху вниз. - Я пришел просить прощения и выяснить твои истинные намерения в отношении Алексея.

- Ты сомневаешься в искренности моих намерений? - Маша опустила глаза и опять принялась теребить злополучную шаль. - Или боишься, что я со своей гнусной душонкой поломаю ему жизнь?

- Если хочешь, я встану перед тобой на колени, чтобы ты простила мне те гадости, что я наговорил тебе. Но поверь, все это произошло сгоряча, от неожиданности... - И не успела Маша возразить, как Митя опустился на колени и уткнулся лицом в ее ладони.

Маша почувствовала его губы, прильнувшие к ее коже, испуганно выдернула руку и оттолкнула Митину голову от себя:

- Негоже, князь, так унижаться перед девицей, которая вам не дороже каминных щипцов или вон того кресла, откуда вы только что изволили подняться.

- Машенька, дорогая. - Митя опять забрал ее ладони в свои, но встал с колеи и, не отпуская ее рук, сел рядом с ней на постели. - Ну, хочешь, я разобью сейчас свою дурную голову об это кресло, чтобы ты поняла, как мне стыдно за те слова?

- Не стоит, Митя, - тихо сказала Маша и слегка от него отодвинулась.

Митя засмеялся:

- С каких это пор ты стала меня бояться? Или рядом с бароном сидеть приятнее, чем со мной?

- Митя, прекрати! - Маша вскочила с кровати и сжала руки в кулаки. Все ты лжешь, и не прощения ты пришел просить! Ты на грани того, чтобы вновь оскорбить меня!

- А что, я уже не вправе спросить, чем вы с Алексеем занимались на той скамейке? - вкрадчиво спросил Митя и поднялся вслед за ней. Теперь он Стоял так близко, что Маша почувствовала не только запах французского одеколона, но даже его дыхание на своей щеке.

- Я отчитываюсь в своих поступках лишь перед твоими родителями, но никак не перед тобой, - сказала Маша резко и попыталась отодвинуться.

Но Митя тут же схватил ее за запястья и притянул к себе:

- Ты будешь отчитываться передо мной, пока живешь в этом доме, произнес он вдруг охрипшим голосом, - и учти, мне совсем не нравится, что ты целуешься с Алешкой...

- А мне как раз это нравится, - перебила его Маша и попробовала отодвинуться. - Он теперь мой жених и имеет право целовать меня.

Митя судорожно вздохнул, отпустил запястья, но тут же обхватил ее талию правой рукой, еще теснее прижал к себе, а левой приподнял ее подбородок:

- Алексей станет твоим женихом лишь завтра, и то если батюшка даст согласие на ваше обручение.

- Владимир Илларионович обещал, что отдаст меня замуж только но моей ноле. И я уверена, что предложение барона он примет с удовольствием.

- С таким же удовольствием, с каким ты принимала Алешкины поцелуи?

- Это тебя совершенно не касается! - Маша попыталась вырваться из его объятий. Но Митя внезапно обхватил ее голову руками и прижался горячим от возбуждения ртом к ее губам.

Девушка уперлась в его грудь ладонями и яростно завертела головой, пытаясь освободиться от этого неожиданного и жадного захвата.

Митя оторвался от нее и спросил, задыхаясь:

- А мои поцелуи тебе нравятся? - И, почувствовав ее сопротивление, предупредил:

- Пока не ответишь, я тебя не отпущу и целовать буду до тех пор, пока не признаешь, что я целуюсь несравненно лучше твоего жениха.

- Митя, как тебе не стыдно! - Маша почувствовала, что слезы текут но щекам, и она не могла их вытереть, так как Митя продолжал прижимать ее к себе. - Сегодня днем объясняешься в любви своей невесте, а ночью приходишь к жалкой воспитаннице своей матери и решаешься на такие вольности, какие никогда бы не позволил себе с Алиной!