Джеймс Кейн - Растратчик

Все это время, пока я говорил, она глядела на меня. Свет лампы падал на ее лицо, и глаза сверкали, как у дикого зверя, готового наброситься на вас и растерзать. Но внезапно она покачнулась, сделала шаг, упала на диван и, изогнувшись, судорожно зарыдала. В эту минуту я проклинал себя за все, что сказал. Я сжал кулаки так крепко, что ногти впились в ладони. Только бы не заплакать!

Зазвонил телефон. Из ее слов я понял, что она разговаривает с отцом и что он пытался дозвониться до нее весь день и весь вечер. Она долго слушала, а когда повесила трубку, откинулась и закрыла глаза.

— Он пробрался туда, чтобы вернуть деньги.

— Где он их взял?

— У моего отца. Вчера утром.

— У твоего отца была такая сумма наличными?

— Он снял деньги после нашего разговора тем вечером. Потом, когда я сказала, что деньги мне не понадобятся, он положил их в свою банковскую ячейку — на всякий случай. Чарльз пришел к нему вчера и заявил, что нуждается в деньгах, чтобы избежать недостачи в моей кассе. Папа сходил с ним в «Вествуд бэнк», получил деньги и отдал ему. Он не хотел звонить мне в банк и надеялся поговорить со мной, когда я вернусь домой. Служанка оставила мне записку, но, когда я вернулась, было уже слишком поздно, и я не стала звонить... Вот так, теперь я расплачиваюсь за то, что не объяснилась с ним. Я имею в виду Чарльза. За то, что заставила его еще поволноваться.

— Я настаивал, чтобы ты поговорила с ним, если помнишь.

— Да, я помню.

Мы замолчали. Мои мысли крутились вокруг одного: я пытался представить, что происходит в хранилище. Шейла, наверное, думала о том же, потому что вскоре она прервала молчание:

— Дейв.

— Да?

— Допустим, он вернул деньги.

— Тогда мы пропали.

— Чем это грозит?

— Если я застану его там, то обязан буду задержать и проверить наличность в кассе, все до последнего цента. Когда обнаружится, что там на девять тысяч больше, чем указано в документах, как ты считаешь, чем это может грозить?

— Хочешь сказать, все откроется?

— Что касается наших дел, то можешь не волноваться. Пока никто ничего не заподозрит, ты в безопасности. Но если начнут копать, все так быстро выплывет наружу, что ты и оглянуться не успеешь.

— Это отразится на твоей работе?

— Как думаешь, если бы ты была в головном отделении, тебе бы понравилась эта история?

— Я не принесла тебе ничего, кроме огорчений, Дейв.

— Я сам напросился.

— Могу представить, каково у тебя сейчас на душе.

— Я наговорил тебе кучу всякого вздора, но не хотел этого.

— Дейв.

— Да?

— Есть один шанс, если только ты согласишься им воспользоваться.

— Какой?

— Чарльз.

— Не понимаю.

— Может, это и хорошо, что я ему ничего не сказала. Во всяком случае он не знает, что именно я делала в его отсутствие, — трогала ли вообще карточки, исправляла ли их. Он обязательно все проверит перед тем, как что-нибудь предпринять. Он ведь большой дока в том, что касается бухгалтерской документации. Все карточки сейчас там. Ты понял, к чему я клоню?

— Не совсем.

— Ты должен подыграть ему, позволить ему выпутаться.

— Я не желаю иметь с ним никаких дел.

— Мне бы хотелось свернуть ему шею. Но если ты не будешь торопить события и позволишь мне переговорить с ним наедине, так чтобы не вызвать подозрений, тогда мы узнаем, что он там делал, и сможем что-нибудь придумать. Только полный идиот положит деньги в кассу, когда увидит, что их уже успели вернуть.

— А они возвращены?

— Ты все еще сомневаешься?

Я обнял ее, и все, что ждало нас завтра, стало таким далеким. Уходя, я по-прежнему чувствовал тепло ее тела.

Я снова вернулся домой — уже во второй раз за эту ночь, — поднялся наверх, разделся и лег в постель. Но заснуть я не смог. Мои мысли все время вертелись вокруг того, что должно произойти завтра в половине девятого, когда я открою хранилище. Я думал о том, как мне следует держаться, чтобы все выглядело естественно. Ведь если я догадался, что Брент в хранилище, о том же мог догадаться и Хельм. Он будет наблюдать за мной, сторожить каждый мой шаг. Учитывая его крайнюю подозрительность, это весьма вероятно, а моя затянувшаяся допоздна встреча с Шейлой наверняка укрепит его подозрения. Все это крутилось у меня в голове, пока наконец я не понял, как мне поступить. Надо открыто рассказать обо всем Хельму, что, мол, я не хочу поднимать шум раньше времени и предпочитаю подождать и посмотреть, чтобы Брент сам объяснил, каким образом он оказался в хранилище, — если он действительно там. Я снова попытался заснуть. Но теперь меня одолевали другие мысли, и они не были связаны с банком. Я думал о Шейле. Вновь и вновь мне не давал покоя наш разговор. Я вспоминал свои обвинения, и то, как она восприняла их, и еще многое другое. Я очнулся, когда уже начало светать. Я сидел на кровати. В голове была полная пустота и лишь одно, неизвестно откуда возникшее ощущение: она снова втягивает меня во что-то, снова чего-то недоговаривает.