Валентина Мельникова - Талисман Белой Волчицы

- Что ж, посмотрим. - Тартищев достал из конверта лист дешевой бумаги и приблизил его к глазам. Алексей и Вавилов вытянули шеи, стараясь разглядеть слова, написанные печатными буквами с легким наклоном.

- Ничего особенного, - вздохнул Тартищев и протянул бумагу Вавилову. Тот впился в нее глазами, Алексею пришлось заглядывать через его плечо.

"Принеси самолично триста тысяч в городской сад 12 августа ночью и спрячь под камнем, что стоит у фонтана. Не принесешь - сожжем "Амур". Ты нас знаешь.

А долг станет триста пятьдесят тысяч!"

Судя по всему, записку писал грамотный человек, получивший неплохое образование. Алексей не заметил ни одной ошибки, а каждая буковка была выписана с любовью, но без вензелей и завитушек, только вместо точек стояли идеально вырисованные кружочки, абсолютно одинаковые по величине.

Вавилов прочитал ее вслух, понюхал бумагу и даже посмотрел на просвет, затем вернул Тартищеву.

- Ну и что это нам дает? - Тартищев окинул своих агентов недовольным взглядом. - Придется устраивать засаду, авось поймаем птичку в сети. Но не думаю, чтобы жулик при таком почерке оказался простофилей. Наверняка все подходы к камню будут под наблюдением, а за деньгами направят какого-нибудь босяка. Дескать, надобно письмо любовное тайно забрать... - Он вытащил из кармашка жилета брегет и посмотрел на него. - Двенадцатого августа... ночью... Точное время не указано. Это может быть и сегодня после полуночи, и завтра до полуночи. И наверняка мерзавцы за домом Кретова слежку установили.

- Вряд ли за деньгами они пошлют босяка, - покачал головой Вавилов. Триста тысяч. Такими деньгами они рисковать не станут. Непременно своего человека отправят.

А остальные где-нибудь в стороне будут ожидать или на хате. Можно наблюдение по всей округе выставить, чтобы проследить, кто околачивается поблизости или куда посыльный с этим пакетом направится.

- Нет, тут целая прорва людей нужна, а времени у нас в обрез, так что рисковать нельзя! - Тартищев опять посмотрел на часы. - Надо спешить! Пять часов до темноты осталось, а нам еще нужно пакет с деньгами приготовить.

И ты по старой памяти этим займешься, - Федор Михайлович подмигнул Ивану и перевел взгляд на Алексея, - а мы подумаем, как тот камень обложить, чтобы птичка влетела, но назад не вылетела.

- Выходит, будем брать того, кто придет за деньгами? - уточнил Алексей.

- Попытаемся, - махнул рукой Тартищев и строго посмотрел на Алексея. Никогда не загадывай наперед, иначе не сбудется.

- Темно больно, - с сожалением произнес Вавилов. - У фонтана ни одного фонаря. Специально, мерзавцы, глухое место выбрали. И подходы все просматриваются.

Засаду можно устроить только в кустах у забора. А они низкие и редкие. За версту наших углядят.

- Встретить мы его встретим за забором, чего в кустах без толку сидеть, - сказал Тартищев. - К этому времени деньги у него будут на руках. Обложим его кольцом, никуда не денется!

- А что потом?

- А потом - суп с котом! - рассердился Тартищев. - Нужно так его взять, чтобы он от неожиданности дар речи потерял. И в мгновение ока растрясти его на признание. Кто?

Что? Где? Когда?

- Ну а если все-таки случайный человек за деньгами придет? - спросил Алексей.

- Не придет, - буркнул Тартищев, - а если придет, то непременно поблизости кто-то из шайки отираться будет. Так что ночью сегодня всем спать не придется. - Он потер ладонью шрам на лбу. - Хорошо, если только этой ночью... - И посмотрел на Вавилова. - Ну что, господин Кулибин, давай думай: что смастерить, чтобы посланца в обморок уронить?

- Да я уж вроде придумал, - тот с ухмылкой посмотрел на Тартищева, такого мы еще не делали.

- Что там еще? - Федор Михайлович потер ладони. - Говори, вижу, терпения нет.

- Прежде всего мне нужна веревка... - начал Иван.

***

Иван и Алексей поднимались вверх по мощенной булыжником улице Озерной, которая выводила к китайскому кварталу, прозванному в Североеланске "Шанхаем", вероятно, в силу скученности его населения, обилию лавочек с китайскими товарами и несколькими полулегальными опиумокурильнями. Иногда полиция устраивала в "Шанхае" облавы, задерживала нескольких содержателей притонов и подпольных борделей, где предлагались чисто азиатские, неподвластные российскому уму утехи для клиентов и потому расценивались как самый непотребный разврат. Но через несколько дней задержанные благополучно покидали "арестантскую" и возвращались к своим весьма прибыльным делам. По слухам, сам губернатор не гнушался пригласить в свой дом за городом смуглых розовощеких китаянок, чтобы помассировали они его начинающее стареть тело, умаслили его благовониями, а слух нежными песнопениями.