Андрей Ветер - Случай в Кропоткинском переулке

Смеляков промолчал. Он не знал, что сказать. Он понимал Сытина, понимал его страсть, понимал его мечты, но мечты — одно, а реальные встречи — совсем другое.

Кабинет заместителя декана факультета журналистики МГУ был ярко освещён солнцем. Николай Жуков чиркнул спичкой, посмотрел пристально на её жёлтый огонь и подвёл язычок пламени под кончик сигареты. Сделав затяжку, он медленно выпустил дым через ноздри и бросил взгляд на часы, висевшие на стене справа от него. С минуты на минуту должен был появиться студент третьего курса Сергей Анохин.

На прошлой недели у Николая Жукова была встреча с агентом, который активно работал в студенческой среде. Агент был близко знаком с Анохиным, подробно рассказывал о его жизни, часто посещал его квартиру. Согласно информации, полученной от агента, Анохин поддерживал очень тесные отношения с преподавателем политэкономии Валерией Германовной Фирсовой (в девичестве Серёгиной), она любила посещать студенческие «посиделки», пользовалась доверием и уважением молодёжи, некоторые молодые люди даже оказывали ей особые знаки внимания, но ни с кем из них она не имела сексуальных контактов. В коллективе её единодушно называли примерной женой, хотя за глаза любили посплетничать о ней, как это часто случается с красивыми женщинами, которые умеют соблюдать дистанцию со всеми, тем самым вызывая досаду в мужчинах и пробуждая болезненный интерес в женщинах. О том, что у Леры была любовная связь «на стороне», до недавнего времени знал только Николай Жуков… Теперь эту информацию принёс и его агент.

— Я видел её с мужчиной, когда ходил в гости к Анохину, — сказал он. — Она выходила из квартиры этажом выше.

— Вы уверены, что это была Лера Германовна?

— Уверен, Николай Константинович. Мы покурить вышли с Анохиным, стояли между этажами. Ну, я и увидел её…

— Анохин тоже видел её?

— Да. Расстроился немного… Знаете, о таких женщинах всегда думаешь как-то так…

— Как?

— Ну, они кажутся такими, что ли, правильными. Вроде как у них не может быть сексуальных связей.

— А почему вы решили, что это сексуальная связь? — уточнил Жуков.

Агент пожал плечами:

— Ну, этот мужчина так за талию держал её… Это же видно! У них отношения!

— Понятно…

В голове Жукова мелькнуло подозрение.

После этого разговора с агентом он безотлагательно заглянул в личное «дело» Анохина и выяснил адрес его проживания. То, что Жуков обнаружил, потрясло его в полном смысле этого слова. В доме, где проживал студент Анохин находилась конспиративная квартира, где Жуков встречался со своими информаторами до перехода «под крышу» МГУ. Этажом ниже жил Анохин. Жуков несколько раз перепроверил себя с карандашом в руке — да, всё совпадало! Стало быть, если Лера Германовна встречалась на той квартире, то она была либо агентом КГБ, либо… Либо её водил туда Володька Нагибин, ведь это с ним она завела роман!

«Но, Вовка, сукин ты сын, это же конспиративная квартира, а не бордель! У твоей Леры брат в разработке! Как же ты можешь?»

Николай размышлял над полученной информацией несколько дней. На сегодня он назначил встречу Анохину. С этим студентом пора было побеседовать о его свободомыслии, так как сигналы поступали всё более тревожные, а теперь можно будет уточнить кое-что о Лере.

Как только в дверь постучали, майор Жуков загасил сигарету, потыкав её в пепельницу.

— Войдите, — тоненькая струйка дыма ещё вилась над столом.

— Николай Константинович, здравствуйте, — в кабинет робко вошёл Анохин, ему было двадцать два года, и он вполне соответствовал внешне своему возрасту. — Вы меня вызывали?

— Добрый день, Сергей Юрьевич, — Жуков кивнул головой и указал рукой на стул с противоположной от себя стороны стола.

Вошедший сел. Его глаза беспокойно засновали по поверхности стола., руки напряжённо сжались в кулаки.

— Беседа нам предстоит серьёзная, Сергей Юрьевич, — заговорил Жуков, перелистывая лежавшую перед ним папку с документами и поглядывая изредка на студента. — Насколько я знаю, вы на хорошем счету почти по всем дисциплинам, особенно по профильной. Вас хвалят, говорят, что из вас получится настоящий специалист. Кхм, кхм… В армии вас хорошо характеризовали.

— Я не понимаю, Николай Константинович, — он поспешно перевёл взгляд на стену и зафиксировал его на большой застеклённой фотографии Ленина, висевшей за спиной Жукова. Ленин дружелюбно улыбался, прищурившись и приложив раскрытую ладонь к козырьку своей кепки. — Я не понимаю, зачем меня вызвали.