Виктор Меньшов - Чикагские гангстеры могут отдыхать

Я упал плашмя на крутой склон и зацепился руками за траву. Но меня почему-то со страшной силой тащило вниз. Я с ужасом видел, что машина медленно сползает, выворачивая с корнем попадавшиеся на пути кусты. А я зацепился брюками за что-то внутри! Еще секунду-две - и я полечу, подминаемый тяжестью железа.

Я дико заорал и изо всех сил дернул ногу. Кажется, я оторвал здоровенный клок от штанов, зато освободился! Дергаясь, я уже сполз на склон, и теперь все мои попытки удержаться за траву не приводили к успеху.

Лететь пришлось с большой высоты и далеко. А ещё темно и неприятно. Когда я упал, то оказалось ещё и весьма больно. Я даже на миг потерял сознание.

Очнувшись, я по шуму воды догадался, что где-то рядом ручей. И почти не ошибся. Но не ручей, а тот самый водоем, на который мы смотрели с обрыва около нашей дачи. Мне ещё повезло, я удачно упал. После четвертой попытки залезть и очередного падения я понял, что альпинистом я не рожден, тем более скалолазом. А поскольку к полетам я тоже плохо приспособлен, то прекратил тщетные попытки забраться вверх.

Я сел и стал думать. У ног плескалась вода. Я порылся в бардачке машины, лежавшей вверх колесами, докопался до фонарика и включил.

При его свете мне удалось обнаружить вдоль водоема узкую-узкую тропинку, пролегавшую между камнями и колдобинами, намытыми ветками и корягами, ведшую, как мне казалось, в сторону нашей дачи. Но под обрывом. Ночью по такой тропинке со слабым фонариком не пройти - ноги переломаешь. И я придумал: вылил канистру бензина на безнадежно искореженную машину и поджег. Машину, увы, не спасти и так, а мне хоть какой-то свет.

И тут я разозлился по-настоящему. Я шагал избитый, ободранный, обворованный, потеряв таких хороших друзей, угробив чужой автомобиль, единственную, может быть, ценность двух замечательных людей, шагал и чувствовал, что чаша моего терпения переполнилась.

- Все! - бормотал я. - Все, сволочь! Кто бы ты ни был - я достану тебя! Я назло тебе не сдохну! Я права такого не имею! Слишком по крупному я задолжал. Слышишь, ты!! - заорал я невидимому врагу, который так жестоко играет со мной. - Я у многих людей в долгу. Я должен машину Гене и Ольге, которые не станут требовать её возвращения, я должен жизни Сереге, Зяме Шпильману, лейтенанту Ухину и Володиному напарнику! Я не могу оживить их. Нет! Но я могу отдать им твою жизнь, подлая ты сволочь! И я тебя достану!..

Я шел по берегу, терся плечом об отвесную стену обрыва, намочил ноги в воде, но ничего это не замечал. Мне все теперь было до фонаря. Все, кроме желания убить. Я много раз в жизни попадал в переделки. В меня не раз стреляли, и мне приходилось стрелять, но никогда ещё я не хотел так по-настоящему убить кого-то.

И тут я услышал в темноте с озера слабое тарахтение лодочного мотора. Я выключил фонарик и прислушался. Вроде все стихло. Может, показалось? Я до боли всматривался в черную воду, прижимаясь спиной к скале. Обрыв заворачивал, "Запорожец" догорал, и свет его не достигал этой части берега.

Я сделал несколько шагов и едва не загремел, споткнувшись обо что-то, загородившее мне путь. Потирая ушибленное колено, я зажег фонарь и разглядел под ногами обломки разбитых плит. Значит, я под самой нашей дачей. Действительно, чуть дальше на плитах я увидел тело шефа, мы ведь так его и не подняли. Я осматривал стену, и тут снова застучал мотор. Я опять выключил фонарик, но на этот раз мотор не заглох. Он уверенно направился в мою сторону.

"Может, наши ребята?" - подумал я, но все же потянул из-за пояса пистолет.

И тут меня окликнул женский голос:

- Эй! Ты где? Зачем ты разжег такой костер?

Я замер, вслушиваясь. Голос казался ужасно знакомым.

- Это ты, Нина? - нерешительно окликнул я.

И в этот миг меня ослепила вспышка яркого прожектора. Я инстинктивно закрыл глаза локтем, это меня и спасло, потому что сначала потребовалось время, чтобы рассмотреть меня, а уж потом прозвучали выстрелы, но я уже успел упасть за плиты. Стреляли, кстати, мастерски, пули выбивали крошки бетона прямо над моей головой.

Когда смолкла очередь, ещё раз высекшая искры из плиты, я высунулся и выстрелил наобум. Но мне опять повезло. Мотор лодки зачихал. Очевидно, я попал. Женский голос крепко выругался вполголоса, но по воде звук очень хорошо расходился.

Еще одна очередь врезала по стене обрыва, и лодка поплелась туда, откуда пришла. Я с трудом перевел дух.

Но почему наши не отреагировали на стрельбу? Где они, куда делись? Не случилось ли с ними чего?