Виктор Меньшов - Чикагские гангстеры могут отдыхать

Я тут же принялся извиняться и полез из машины, но Геннадий поймал меня за рукав:

- Ты куда, чудак-человек? Если я сам не могу, это ещё ничего не значит. Ты на мотоцикле гоняешь?

- Ну, как сказать, - замялся я, поскольку давно не пытался оседлать железного коня.

- Ну ладно, - засмеялся Геннадий. - А как насчет "Запорожца"? С ним справишься?

- Ну, с этой техникой, наверное, справлюсь, - более уверенно сказал я. - Там хотя бы колеса четыре.

- Значит, сделаем так... "Запорожец" - это наша с Олей машина. Она стоит в гараже, как раз недалеко от нужного тебе шоссе. На гараж поближе денег не хватило. Мы тебя туда подкинем, возьмешь машину, а как управишься - позвонишь, я к вечеру заберу. Годится тебе такой вариант?

Мне сейчас все годилось. Я стал совать Геннадию в залог паспорт, имевшиеся в кармане деньги, но он с негодованием все отверг.

- Человеку в беде помочь - это святое, - пресек он все мои попытки.

- Но вы же меня совсем не знаете! - поразился я.

- Почему не знаем? - усмехнулась Оля. - Мы же ехали вместе в машине. И потом хороший человек всегда виден.

Слов у меня не нашлось. Мы заехали на самую окраину Москвы, где на продуваемом всеми ветрами пустыре стояла горстка гаражей за дырявым бетонным забором. Мы прервали дорожный разговор, который в основном вели Оля и Гена, рассказывая истории из детдомовской жизни, о своих троих детишках. Я с удовольствием слушал. Меня они вопросами не мучили, и на том спасибо, врать им ужасно не хотелось.

Гена выгнал из гаража свой видавший виды "Запорожец".

- Семейный! - гордо сказал хозяин, хлопнув его дружески по капоту.

Курносый автомобильчик закачался, а я почему-то подумал, что мотоцикл не так уж и сложен в обращении. Но Гена уже вручил мне ключи и даже вынес из гаража запасную канистру бензина: дорога-то неблизкая.

Я растроганно попрощался с этой чудесной парой, с простыми и симпатичными людьми, к которым я за какие-то полчаса прикипел сердцем и узнал о них почти все, настолько они были открыты. Я стал усиленно благодарить их за помощь и доверие, на что Геннадий хлопнул меня по плечу и сказал:

- Ладно, брат, давай рули. На том свете угольками сочтемся. Ты, значит, звони. Ну, бывай!

И я поехал в сгущающиеся сумерки, полный нежности к этим светлым людям и беспокойства по поводу того, что меня ожидает на даче. Я почему-то вспоминал все время Нину, её лицо, волосы, руки...

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Я так задумался, что проскочил поворот к даче. И к счастью. Сегодня меня действительно кто-то вел. Когда я хотел вернуться, то заметил подальше несколько машин милиции, над лугом летал вертолет, высвечивая место гибели Ухина. А мне навстречу медленно ехал трейлер, тащивший прошитую пулями машину банка. Перед трейлером крутила мигалками милицейская машина, сзади две Машины "Скорой помощи" и спецперевозка. Замыкали шествие несколько машин и автобусов с милицией.

Я ехал в потоке замедливших движение машин, их подгоняли суровые регулировщики.

"Ну, завтра здесь начнется такой тарарам!" - пронеслось у меня в голове.

Но сейчас мне надо как-то пробираться к своим. Я, конечно, мог плюнуть и ринуться мимо постов, но это было чревато. Я напрягся и вспомнил, что с дорогой, ведущей к даче, сливалась ещё одна, которая выскакивала из леса слева. Значит...

Я проехал дальше по шоссе, свернул направо, значительно удалившись от вертолета и постов. Правда, какое-то время он служил мне хорошим ориентиром, но потом я стал беспокоиться, не заметил ли он сверху свет фар в стороне от интересующей их дороги и мою одинокую маленькую машину. Но вертолету, как видно, было не до нее. Вскоре он и вовсе погасил прожектор и исчез, видно, улетел на базу, да и вряд ли стали бы затевать поиски ночью.

Значит, до утра у нас есть время, и мы должны вырваться, пока облава не захлестнула нас петлей. Я нервничал, потому что двигался интуитивно, почти на ощупь, петлял, пару раз ухнул в ямы, из которых с трудом выбрался. Нет, ребята, все-таки "Запорожец" - это танк! Не зря его прозвали еврейским броневиком. Он кряхтел, сопел, стонал, но вез исправно.

Мне, как показалось, удалось-таки выбраться к нашей дороге, по моим представлениям, она вот-вот должна появится. Фары давали свет совсем неяркий, и приходилось напрягать глаза до боли.

Кустарник встал стеной перед носом совсем внезапно. Я завернул руль, но машину уже понесло. Она проломила кусты и пошла юзом к открывшемуся за ним обрыву. Я давил на тормоз, крутил баранку, но бесполезно. Машина продолжала двигаться по скользкой глине и мокрой траве. Обрыв неотвратимо приближался. "Запорожец" завис над ним боком, качаясь, как пьяный. Я распахнул двери и, прежде чем автомобиль полетел в темноту обрыва, успел выброситься.