Мария Брикер - Небо под зеленым абажуром

Судя по шагам, к ним приближались три человека. Двое мужчин и девушка. Алешка опознала ее по шлепкам, которые ее обувь издавала при ходьбе. Девчонка немного отставала от спутников, хрипловато хихикала и отпускала в адрес Алешки гнусные шутки, подначивая своих кавалеров. Спаситель никуда не ушел, загородил Алешку собой.

– Почто мою девочку обидел? – спросил густым басом с кавказским акцентом один из бомжей. Он явно был лидер. В голосе звучали власть и превосходство.

– Ваша девочка сама кого угодно обидит, – ответил ее провожатый. – Никто ее не трогал. Я лишь забрал то, что ей не принадлежало. Потому как западло тырить деньги у слепых. Или у вас другой кодекс чести? – с вызовом спросил он.

– Реально – слепая? – лениво поинтересовался бомж.

– Вепрь, она реально слепая, но ушлая. Меня в натуре наколола! Пообещала за услугу бабла отсыпать и обманула?! – взвизгнула девчонка, явно жаждущая крови.

– Это правда? – спросил лидер бомжей, напряжение снова возросло.

– Правда то, что услугу твоя девка не выполнила, а деньги захапала. Я помог слепой мани вернуть. Вот что правда. Сам посуди, по-людски это или нет, незрячих обирать и обманывать? – гнул свою линию спаситель.

– Она меня тупой обозвала! – Вокзальная обитательница предприняла еще одну попытку настроить против них главаря.

– Тупая ты и есть! Даже безглазую не могла обчистить без проблем, – сказал Вепрь. Послышался звук удара, девочка всхлипнула и упала на асфальт. Главарь снова ее ударил. Кажется, ногой в живот, потому что воровка стала жадно хватать воздух ртом и кашлять.

– Не трогай ее! – не выдержала Алешка, выйдя из-за спины своего спасителя. – Она же совсем ребенок еще!

– Помолчи, – пихнул ее в бок спаситель, но Алешка его не слышала. В памяти всплыли события вчерашнего страшного вечера. Растерзанное тело мамы, которую убили такие вот подонки, и ярость захлестнула душу.

– Она к тебе за помощью побежала, а ты! Вместо того чтобы стать для нее опорой, кулаками машешь. Вот твои деньги! Забери и оставь ребенка в покое!

Алешка достала из кармана купюры, швырнула их на асфальт. Главарь, кажется, растерялся от такой наглости. Возникла напряженная пауза.

– Блаженная, мелет незнамо что, – крякнул спаситель, вцепившись в ее руку и отступая назад.

– Я соберу, – пролепетала вокзальная воровка, завозилась у их ног, кашляя, отплевываясь и шмыгая носом.

– Возьми мои деньги тоже. Это все, что у меня есть, – сказал спаситель. Главарь хмыкнул, сплюнул, подумал немного и забрал деньги. Его напарник загоготал, как конь. – Надеюсь, теперь конфликт исчерпан? – миролюбиво спросил ее спутник.

В этот миг Алешка затылком почувствовала угрозу. За спиной раздался характерный щелчок открывшегося складного ножа. Она резко развернулась и наотмашь махнула тростью в воздухе, вложив в удар всю свою ненависть. Нож со звоном отлетел в сторону, на асфальт свалился тяжелый куль, оглашая окрестности звериным воем и матюгами. Удар металлическим набалдашником бабушкиной трости пришелся бомжу куда-то в район головы.

– Ни хрена себе черепашка-ниндзя! – присвистнул с восхищением главарь. Его напарник снова заржал и захлопал в ладоши. Значит, со спины зашел третий бродяга, которого они не учли.

– Эта сука мне челюсть сломала и зуб выбила! – выл с асфальта бомж-невидимка. – Я сейчас шмаре печень вскрою.

– Захлопни пасть и вали отсюда, – скомандовал лидер. – Тебе вообще никто команду не давал мокрушничать. Девку и ее хахаля не трогать. Иначе я тебе сам печень вскрою и скормлю воронам. С этого момента они под моей защитой, – сказал Вепрь и обратился к ним: – Ежели задержаться планируете, добро пожаловать в наши пенаты, господа хорошие. Мимо просквозите – плакать не будем, гуд бай.

Раненый бомж с матюгами поднялся и зашаркал в неизвестном направлении.

– Мурад, вот деньги, – пролепетала вокзальная девица.

Вепрь не стал строить из себя благородного рыцаря, Алешкины рубли тоже сунул в карман и потопал в сторону Комсомольской площади.

– Мурадик, подожди, – заныла девица.

Вепрь остановился.

– Забудь! – рявкнул он. – Пусть теперь они с тобой возятся. Забирайте эту козу себе. А то ведь я сгоряча порешу ее или отдам поиграться бичам. Жалко дуру. Короче, мы в расчете.

Вепрь ушел, а воровка уселась на асфальт и завыла в голос.

– Да не реви ты, и без тебя тошно, – раздраженно сказал спаситель. Судя по голосу, подарок его совсем не радовал.

– Тошно ему. Это мне тошно! Вепрь меня продал за четыре тысячи рублей! – крикнула воровка. – Как дешевку.