Егор Роге: Опустошение

– Ладно, звони, только быстро, – сказал он, – главное, чтобы восьмерка была свободна.

Восьмерка была занята. Второй раз, третий, четвертый… Свободно. Я начал медленно набирать домашний телефон Артема.

За дверью кабинета происходил разговор на повышенных тонах:

– Нет никаких денег. Кирилл, мы не собираемся ждать больше.

– Я говорил, что сейчас стало сложнее, много желающих сбрасывать рубли.

– А ты не говорил, что мы можем спокойно возвращаться и ждать зелень через два дня? Прошло уже десять дней!

– Ты получишь свои по пятнадцать и восемь десятых, люди уже по девятнадцать берут!..

Дозвонился. Илза взяла трубку:

– Алло!

– Свейки!

– Ой, привет! Артем-то прилетел?

– Так это я и хочу знать. – Я сидел с очень озабоченным видом и старался говорить загадками. – Что он решил?

– В каком смысле? Прилетел вчера, утром выбежал из дома в семь, сказал, что ночевать будет в Москве. Что-то случилось?

– Абсолютно ничего, просто эта информация мне нужна.

– Да какая информация?

– Та, что ты сказала. Что там в банке?

– Да он меня никогда не посвящает в свои дела. У вас точно все нормально?

– Пар ту невер бут не рунас, есму спиекс атейктиес. – Я понимал, выгляжу сумасшедшим в глазах Илзы, перевирая на все лады заученную фразу из латышско-русского разговорника. – Дай телефон Юлия, пожалуйста.

Услышав незнакомый язык, охранник перестал обращать на меня внимание и отвернулся.

– А латышский твой ужасен, – ответила Илза. – Сейчас посмотрю, подожди минуту.

– Только не больше. Мне неудобно долго разговаривать.

За дверью:

– Все деньги мы тебе вернем, – голос Кирилла, как обычно скороговоркой, как при ускоренном воспроизведении, – плюс процент в день. Андрюшенька, говорю тебе, сейчас с зеленью настоящая беда. Можешь еще неделю прождать, а можешь и две.

– Ясно. Разводы по-московски. Когда рубли вернете?

– Прямо завтра. Триста шестьдесят процентов годовых.

– А вам-то что! Вона дураков-то полный офис сидит. Хотим утром встретить тебя или Вована прямо в банке. В девять утра. Больше никаких подстав…

Илза:

– Пишешь?

– Помедленнее.

– 11 32 17.

– Виенс виенс трис диви виенс септини.

– Молоток! Числительные освоил, – рассмеялась Илза.

– Уз редзешанос. Пока.

Я положил трубку и открыл дверь приемной.

– Ну что? Проблем нет? Разобрался? – спросил охранник.

– Полностью! Спасибо, – ответил я и вышел.

Вечером к нам вышел Вова и сказал, что наличных долларов не будет до следующего понедельника. С безналом и наличными рублями все по плану.

Около восьми вечера в офис зашел Артем.

– А Бориска где? – вместо приветствия спросил он. – Опять ест, что ли?

– Я его вообще не видел сегодня.

– А вчера вечером? – угрюмо спросил Артем.

Я рассказал Артему, при каких обстоятельствах мы расстались с Борей. Он был вне себя от ярости.

– Жирная свинья, секс-машина, – со злостью произнес Артем, – а ты-то как его отпустил? Заставить надо было, силой увезти.

– Во-первых, он был пьян, во-вторых его не интересовало мое мнение, – отвечал я, – а как я мог его заставить ехать со мной, если его вес втрое превышает мой?

– Выгоню я его из дела, надоел, – категорично сказал Артем и открыл дверь приемной.

Кирилл и Артем проговорили почти час. Я ждал в переговорной комнате. Почти все к тому моменту разъехались.

Потом Артем вышел ко мне, выдал деньги на такси и сказал, чтобы я отправлялся домой один.

– Я приеду сам, сразу как освобожусь, – быстро сказал он, – жди дома.

– Но я хочу тебе рассказать что-то очень важное, – начал я, – мне кажется…

– Езжай-ка домой, – перебил меня Артем, – дома расскажешь.

Решив сэкономить, я отправился домой на метро.

«Они не платят никому, – рассуждал я, пока поезд, плавно раскачиваясь, вносил меня из светлых вестибюлей станций в мрак туннелей, – по крайней мере за два дня никто не уехал, а новых людей становится все больше. Как в почтовой игре, где нужно выслать три рубля и тогда через некоторое время к тебе станут возвращаться конверты с “трешками”, но только в том случае, если ты был одним из первых. А все последующие просто теряют свои деньги».

Я почувствовал, как сердце учащенно забилось у меня в груди.

«Сто семьдесят тысяч рублей в день, пятьдесят миллионов рублей», – цифры с огромным количеством нулей стояли у меня перед глазами.

«Надо срочно все рассказать Артему, – думал я, – я же слышал, как Кирилл говорил, что долларов никаких в ближайшее время не будет».