Григорий Славин - Чумовой рейс

В воздухе стоял смог. Кислый запах пороха и свежий запах крови заставили отключиться все органы чувств, кроме обоняния.

Они были одни в пустом помещении. Обе стены – та, у которой стояли они, и та, у которой находились охранники, были почти полностью уничтожены. Разорванный пластик качался, по полу были разбросаны щепки. Люди Жидкова испарились, как пороховая гарь.

– Черт… – пробормотал Гера.

Одна из пуль, войдя в его бедро, вышла в двух сантиметрах от входного отверстия. Ранение навылет. Похолодев, Гриша бросился к нему, бросая ружье и отрывая от рубашки лоскут.

– Давай вперед! – заорал ему в лицо, делая злобную мину, Гера. – Времени нет! Как я зол!.. Мочить, мочить всех!

– А как же – «только защищая свою жизнь»?

– К черту условности! Меня чуть не пристрелили!.. Как ты стрелял, что ни в кого не попал?!

– А ты как стрелял, что ни в кого не попал?

– Скачут, подонки, как кузнечики…

Гриша, закончив перевязку, откинулся к стене и быстро окинул взглядом кабинет. Чисто. Но не может быть, чтобы охранники сидели в кабинете своего хозяина без него самого. Этого просто не может быть! Держа ружье перед собой, он ворвался в помещение. Сзади него ковылял Гера.

– Вон дверь! – Гриша оглянулся на его крик. – Он туда ушел!..

Дверь из кабинета в неизвестность была приоткрыта.

– Что-то неладное в этом есть, Гриш…

Гера сказал это вовремя. Едва Гриша сунул в проем голову, как от дверей стали отлетать полуметровые щепки. Пули, судя по звуку, выпускаемые из автоматов, прошивали насквозь дверь и, выбивая стекла, со свистом уходили дальше. Плотность огня была такова, что вскоре весь кабинет Жидкова превратился в голую, отбитую до листовой стали стену.

Есть! А вот это и есть та дверь, в которую, словно крыса, скользнул он.

Гера увидел ее, отворачиваясь от выстрелов. Узкая, невысокая створка была почти незаметна в углу кабинета.

– Запри центральную дверь! – крикнул он Грише и махнул рукой.

Стараясь не наступать на раненую ногу, он проскакал по паркету и нырнул в темноту хода.

Перекатившись, Гриша вскочил и одним движением сместил задвижку.

Дверь затрещала, еще удар – и она влетит внутрь…

Едва успев заскочить в темноту убежища и придавить узкую дверцу изнутри, он услышал беспорядочную стрельбу и топот ног по паркету.

– Это они мимо побежали! – усмехнулся Гриша. – Я не виноват.

Бежать смысла нет. В коридоре полная темень и крутая лестница. Если метнуться вниз, в надежде свернуть за поворот, то перелом позвоночника гарантирован. Если спускаться с осторожностью альпинистов, то их просто расстреляют в упор. При том условии, что они догадаются об их местонахождении.

– Сколько у меня в магазине патронов?

– Ты у меня спрашиваешь? – спросил Гера.

– Было пять. Три я оприходовал на охрану. Значит, два. На всех, конечно, не хватит, но на первых двоих посмотреть было бы любопытно…

– Ты так говоришь, как будто уже завалил человек двадцать! Ты хоть раз попал в кого-нибудь?

– Я кардиолог, я не снайпер!

– Ты в упор стрелял!

Они одновременно замолчали. В кабинете слышались тяжелые шаги и неразборчивая отрывистая речь.

– Интересно, почему они до сих пор сюда не заглянули?

– Потому что они думают, что это встроенный шкаф. Если бы дверь не была приоткрыта, я бы тоже так подумал.

Гера стал спускаться. Люди Жидкова вряд ли знают наверняка, что их двое. Ни один из них толком не успел рассмотреть картинку. Все случилось неожиданно. Спроси сейчас Геру, сколько было охранников, он не ответил бы определенно.

Гриша задержался. Если преследователи распахнут-таки дверь, он сразу начнет стрелять. В том смысле, что два раза выстрелит. Потом, когда с ним будет покончено и наступит тишина, охранники, конечно, начнут прочесывать трюм. Но для Геры это шанс. Те, в прихожей, обязательно скажут, что их было двое, но у Геры будет время уйти…

Он сжал ружье обеими руками и прислонил дульный срез к двери.

– Подвинься правее!.. – раздраженный шепот рядом с его ухом был настолько неожиданным, что он едва не спустил курок. – Весь проем загородил!

– Ты какого черта вернулся?!

– Я боюсь туда идти один.

– Ну, тогда поздравляю: теперь у нас только один шанс. Устроить перестрелку с отморозками Жидкова на дистанции два метра. Такого страшного оружия, как у меня, у них, конечно, нет, но их столько, что, даже если они одновременно выстрелят из рогаток, нас как ветром сдует.

Кажется, они еще поживут. Гриша не знал наверняка – сколько, но то, что еще минут пять они будут в безопасности, это точно. Ему не было видно, но он хорошо слышал, как несколько человек метнулись в приоткрытую дверь, замаскированную под стеллаж, а остальные ушли так, как вошли – через двери. Жаль, что ничего не слышно.