Григорий Славин - Чумовой рейс

Не получив вразумительного ответа, он осмотрелся. Пиджак, рубашка, обломки стула из гарнитура девятнадцатого столетия. Тогда люди делали мебель на совесть.

– Как эта… красавица могла ударить меня стулом по голове, если я лежал на ней?

– Женщины в минуты оргазма непредсказуемы и творят чудеса, – подумав, ответил один из охранников.

– Заткнись, дурак!! – взбеленился Марецкий. – Найдите мне эту суку!

В шкафу никого не обнаружилось. В окне, куда высунулся один из охранников, тоже. Но и по лестнице никто не спускался, в противном случае девушка обязательно столкнулась бы с ним и его напарником. Оставалась кровать, однако и под ней, как выяснилось, была лишь пустота.

– Не могла же она в окно прыгнуть, – говорил Марецкий, шагая по каюте с мокрым полотенцем на голове. – Она что, улетела, что ли? Села на метлу и улетела?

Охранники пожали плечами. Марецкий подозрительно прищурился.

– А почему это вы так быстро явились?..

– Мимо проходили, слышим – грохот.

– Мимо проходили? – И Марецкий, медленно подняв голову, осмотрел потолок каюты. – Какие вы молодцы… Найдите девку!..

Кира и Гриша стояли на выступе борта уже почти четверть часа. Ожидание минуты, когда уляжется суета вокруг, затянулось. Кира уже дошла до того состояния, когда, даже зная о последствиях, ей хотелось расслабить ноги и свалиться вниз. Что случится через две секунды полета – неважно. Главное, чтобы хоть на пару секунд дать отдых онемевшим ногам. А под ними шелестели волны Черного моря.

– Гриша, мы сейчас лодку на воду спустим! – пообещал снизу Антоныч. – Продержись еще минут десять!

– Нужно потерпеть, – прошептал Гриша. Угадав желание жены, он положил ей руку на живот и чуть прижал к стене. Когда по ладони стало растекаться тепло, он вдруг почувствовал к Кире… Нет, это было не влечение. Какое там влечение к жене. Ни с чем не сравнимая нежность проникла в его тело, забираясь в каждую клетку тела.

– Я больше не могу, – едва слышно прошептала она.

Она сказала это в тот момент, когда на палубе вдруг заиграла музыка и половина фонарей перестала излучать свет. Начинались танцы. И тем мучительнее было стоять над водой, каждую секунду ожидая большой волны или смены галса. Малейший качок – и оба полетели бы вниз. Но когда у других под ногами танцпол, а у тебя лишь скользкий, напоминающий слив выступ, сохранять выдержку труднее.

Полтора дециметра под ногами – не слишком большой плацдарм для балетных па. Но другого решения проблемы не было. Ему нужно было прижать девушку к стене так, чтобы ноги ее могли хоть немного расслабиться и отдохнуть. В противном случае она могла просто оторваться от стены и свалиться вниз.

Развернуться он сможет. Если туфли расположить сразу под углом, то сила тяжести останется на месте. Но он удержится при таком развороте лишь в том случае, если второй рукой схватится за шершавую стену. Не бог весть какая опора, но все-таки это лучше, чем просто махнуть рукой в воздухе. Гриша не балерина, чтобы уверенно чувствовать себя в невесомости. Он мужик весом сто килограммов, и этот пируэт обязательно закончится двойным акселем и сочным стуком о воду.

Потеряв равновесие, Кира ждала, когда случится страшный удар и боль пронзит ее тело раскаленными спицами. Она понимала, что такое прыжок в воду с высоты пятиэтажного дома. Это все равно что об асфальт. И Кире почему-то захотелось заплакать от понимания того, что в гробу она будет лежать плоская, как камбала. Патологоанатом-косметолог, конечно, сделает все возможное. Стоя перед камерой, снимающей рекламируемые им косметические средства, он будет наносить на ее мертвенно-бледное, в порезах лицо пудру, тональный крем и интимным голосом убеждать: «Я гримировал актрис второго плана в фильме «Интервью с вампиром».

Но вода оказалась гораздо мягче, чем она рассчитывала. Ноги ее чуть подломились в коленях, когда она провалилась во что-то ледяное и мертвенно-безмолвное.

Последнее, что она слышала, был всплеск воды.

И вдруг – до ужаса тихо. И лишь где-то вдали гудел, тревожа мертвое царство, какой-то двигатель…

«Все, в аду, – подумала она, – там мне самое место».

И в этот момент чьи-то проворные руки схватили ее за ноги и поволокли в сторону.

«В котел», – абсолютно равнодушно добавила она, успев подумать и о том, что поступок, который она совершила в расцвете супружеской жизни, никак не мог привести ее в райские кущи.

Вдруг снова ожил мир. Сочные цвета, ясные звуки, запахи, и лишь по-прежнему – адский холод. Над ее головой кто-то кричал и получал ответы, и последнее, что уловил ее слух, было: