Сергей Михайлов - Наркодрянь

Сомора втянул ноги обратно под одеяло и моментально захрапел. Верный страж, словно краб, пятясь задом, выбрался из спальни, осторожно притворил дверь и вознес горячую молитву Пресвятой Деве за чудесное избавление от гнева всемогущего синьора.

К утреннему докладу вездесущий Джексон не поспел. И это был первый беспрецедентный случай, в его безукоризненной секретарской карьере.

Зато уже к двенадцати ноль-ноль он явился, как всегда, отлакированный и отутюженный, с подробнейшим отчетом.

Сомора как раз беседовал с генералом Фортесом. Фортес был своим человеком в доме, и Сомора почти не имея от него секретов. Почти... Потому-то он и принял доклад секретаря в присутствии генерала.

Фортес вальяжно развалился в кресле и с наслаждением потягивал джин с содовой. Он добродушно сопел носом и к происходящему относился с пониманием и сочувствием.

Сомора попыхивал толстой сигарой и разглядывал на свет хрустальный стакан, наполненный неразбавленным ямайским ромом с сахаром.

Джексон недовольно покосился на генерала, но перечить шефу не осмелился.

Новости, которые он привез, могли выбить из колеи кого угодно, только не синьора Сомору.

Ночной бомбардировке подверглись три из шести лабораторий Соморы. На их складах, вместе с помещениями, сгорела треть урожая. Сгорел и драгоценный, уже готовый к отправке порошок.

Sh-o значило, что заокеанские партнеры не получат товар вовремя. По строгим условиям контракта Сомора обязан был выплатить неустойку.

Выслушав малоутешительные известия, Сомора отхлебнул из своего стакана и повернулся к Фортесу:

- Видите, генерал, как пощипали меня...

- Да! Именно пощипали, - добродушно хохотнул Фортес.

- Э... Черт с ними, с лабораториями, - махнул рукой Сомора. - Я их могу оборудовать сотню. Товар жаль. Вот что. У меня осталось три лаборатории со складами и сушилками. И я не хочу, чтобы они тоже взлетели на воздух. Ты должен помочь.

- А что, разве я отказывался когда-нибудь помочь другу? - хитро прищурился Фортес. - Твои ребята знают, что такое "стингер"?

- Сомневаюсь. Перерезать глотку - это они могут хорошо, а что до остального...

- Ладно. - Фортес прикончил свой джин. - "Стингер" - это такая ручная ракета типа "земля - воздух". Я дам тебе три взвода солдат с этими игрушками, зенитные пулеметы и прожектора.

Кроме того, установлю постоянное патрулирование этого района звеньями боевых вертолетов.

Но...

- Ни слова больше, старина. Ты же знаешь мою благодарность.

- Тогда договорились.

- Только у меня есть маленькая просьба.

- ?

- Мне нужно не просто сбить эту тарахтелку, мне нужен тот, кто сидит в ней.

- О... Это очень сложно, - поскреб лысину старый служака.

- А ты постарайся, - мягко нажал Сомора.

- Ну... ребята попробуют посадить ее, но... не обещаю.

- Пусть попробуют. А уж я по достоинству оценю этот труд.

- Ладно. Они попробуют.

- Чудесно! Антонио! - зычно гаркнул Сомора, презиравший электрические звонки. - Проводи генерала!

Он хлопнул на прощанье Фортеса по плечу, и тот, тяжело ступая, покинул кабинет.

Едва за Фортесом затворилась дверь, Сомора стер с лица приветливую улыбку и деловито осведомился:

- Размеры убытков?

- Около двухсот миллионов плюс неустойка.

Итого триста миллионов.

- Недурно. Но неустойку я платить не буду.

- Как это? - раскрыл от изумления рот Джексон. - Мы ведь не выполним обязательств.

- Кто тебе сказал, что не выполним?

- ?

- Если ты, сынок, услышишь от кого-нибудь, что старый Сомора не выполнил условий контракта, плюнь этому человеку в морду. Он лжец. Я еще никому не платил неустойки по той простой причине, что всегда выполнял обязательства. Товар нашим партнерам поступит вовремя.

- Но как?

- А это, сынок, не твоя забота.

И Сомора залпом осушил стакан до дна.

7

Вот уже второй час "Супер-Кобра", энергично наматывая влажную ночную мглу на винты, шла на юг. Нортон выжимал из двигателя все, что тот мог дать. Колумбийские ночи коротки, а на место нужно было поспеть до того, как утренний туман затянет низины.

Ориентировался Нортон только по приборной доске, и ему, работающему и за штурмана и за пилота, приходилось нелегко. Мейсон ничем, кроме сочувствия, помочь Нортону не мог, хотя и занимал кресло второго пилота.

Хэмри всю дорогу ворчал что-то себе под нос и на Мейсона не обращал ни малейшего внимания.

Тот даже малость обиделся. Наконец Нортон произвел в голове очередное сложное вычисление и решительно переложил штурвал влево.