Сергей Михайлов - Наркодрянь

Сейчас Диас обрабатывал Стэка в каком-то ресторане, а Пуританин вынужден был мерзнуть на пожарной лестнице, дожидаясь, когда Арам пожалует домой. Они следили за каждым шагом Стэка - так приказал Диас.

Стэк заявился в три часа ночи. Он сразу зажег свечу - электрического освещения в этом квартале Фултон-стрит сроду не водилось - и вынул из пиджака маленький сверточек. Пуританин наблюдал за ним в ноктовизор.

В сверточке оказались шприи, ампула с растворителем и крохотная капсула с порошком.

Несмотря на то что руки Стэка ходили ходуном, он довольно споро развел порошок, набрал приготовленную смесь в шприц и задрал штанину на левой ноге. Со сноровкой опытной медицинской сестры Стэк точным движением проткнул вздутую вену и впрыснул раствор. Затем небрежно бросил шприц на пол и блаженно откинулся назад, прикрыв глаза. Потом он еще минут десять шатался из угла в угол, задул наконец свечу, повалился на продавленный топчан в углу и затих.

Откуда-то снизу до ушей Пуританина донесся тихий свист. Паоло осторожно свесил голову и с трудом разглядел в темноте фигуру своего напарника Антонио.

Антонио призывно махнул рукой, и Пуританин недовольно поморщился. У него, как назло, ужасно разболелась мозоль на ступне, и лишний экскурс по пожарной лестнице сулил немало неприятных ощущений. Антонио встретил его возбужденным шепотом:

- Паоло! Диасу крышка!

- Что значит "крышка"? - не уразумел сразу Пуританин.

- Только что звонил Метис, - торопливо пояснил Антонио. - Диас вернулся из ресторана, и в номере ему сразу стало плохо. Метис даже не успел вызвать врача, как Диас загнулся. Его уже наверняка поволокли в морг. Метис поехал в полицию, - сам понимаешь, тело Диаса надо отправить домой без экспертизы.

- А, черт! - выругался Пуританин. - Думаешь, Стэк?

- А кто же еще, - округлил глаза Антонио. - Больше некому.

- Ладно... - жесткие складки обозначились в уголках губ Пуританина. Пойдем.

Антонио не спрашивал: куда? Он и так знал.

Они поднялись по крутой заплеванной лестнице на четвертый этаж и остановились перед дверью квартиры Стэка. Антонио легонько толкнул ее, и дверь со скрипом отворилась.

Стэк валялся на своем топчане в том же положении, в каком его последний раз видел Пуританин в свой бинокль. Луч карманного фонарика выхватил из темноты его скрюченное тело с подогнутыми к животу коленями.

Пуританин решительно шагнул вперед, положил тяжелую руку на плечо Стэка и рывком перевернул того на спину.

Голова Стэка безвольно мотнулась, и остекленевшие глаза уставились в потолок широкими безжизненными зрачками.

Пуританин брезгливо отдернул руку и повернулся к Антонио.

- Этому тоже каюк.

Антонио пошарил лучом фонарика, и светлое пятно остановилось на использованном шприце.

Пуританин неспешно натянул на руки перчатки, достал носовой платок, аккуратно завернул в него шприц и пустую ампулу, которая валялась под трехногим столом, и спрятал добычу в нагрудном кармане.

- Смотаемся в "Наутилус"? - предложил Антонио.

- Угу, - согласился Пуританин.

В ночном дансинг-баре "Наутилус", несмотря на столь поздний, а верней, столь ранний час, все еще царило бесшабашное веселье. Разогретая спиртным и наркотиками публика вытащила на середину зала большой стол, и на нем лихо выплясывали две обнаженные красотки. При виде новых посетителей одна из них развернулась оголенным задом ко входу, низко наклонилась, сунула голову между ногами и показала Антонио язык.

- Браво, малютка! - поаплодировал ей Антонио и подошел поближе. Пуританин отловил за шиворот какого-то ошалевшего юнца и, для острастки ткнув его кулаком ниже пупа, сурово вопросил.

- Где хозяин?

Юнец осклабился и, радостно пуская слюни, захихикал:

- Он там, в баре, такой смешной... ха... ха...

ха.. А ты тоже смешной... хи... хи...хи...

Пуританин отпустил весельчаку подзатыльник, от которого тот улетел футов на двадцать, и направился к стойке бара. Антонио с сожалением оторвался от стриптиз-шоу и проследовал за ним.

Хозяин "Наутилуса", упитанный тип неопределенного возраста, что-то внушал своему бармену. Тот преданно таращил на шефа осоловелые глаза, покорно кивал головой в ответ, но на его тупой физиономии при этом не отражалось ни малейшего проблеска мысли.

- Эй, парни! - окликнул собеседников Пуританин. - Кто из вас хозяин этого борделя?

- Ну я, - сердито уставился на него толстяк.

- Надо поговорить, - не стал разводить канитель Пуританин.

- А ты кто такой? - грубо осведомился хозяин.